МОСКОВСКАЯ ФИЛАРМОНИЯ
1OO
история
Московской
Филармонии
в событиях,
именах,
и звуках
Московской
Филармонии
в событиях,
именах,
и звуках
ЛЕТ
история
событиях
именах
звуках
Московской
ФИЛАРМОНИИ
и
в
филармонический дебют
Рави Шанкар:
Первый раз знаменитый виртуоз игры на ситаре Рави Шанкар посетил СССР в 1954 году в составе официальной индийской делегации. В 1966 году началась его дружба с Джорджем Харрисоном и The Beatles, которая сделала Шанкара самым популярным индийским музыкантом на планете. В марте 1967 года Рави Шанкар вновь приехал в Советский Союз и выступил в филармонической программе в Концертном зале института имени Гнесиных. А через год музыкант получил свою первую премию «Грэмми» за совместный проект c Иегуди Менухиным West Meets East.
1931 г.
После коренной реорганизации филармонии в очередной раз остро встал вопрос о собственном симфоническом оркестре. На этот раз он был решен: осенью 1928 года удалось объединить в новый коллектив несколько десятков высококвалифицированных музыкантов и образовать филармонический оркестр. Организатором и директором стал виолончелист квартета Страдивариуса и дирижер Большого театра Виктор Кубацкий.
Первое выступление оркестра состоялось 16 ноября 1928 года в Большом зале консерватории, под управлением Николая Голованова прозвучал Реквием Моцарта.
Благодаря энтузиазму участников новый коллектив смог удивительно быстро добиться высокого исполнительского уровня. Конечно, этому способствовала его работа с такими мастерами, как Николай Голованов, Вячеслав Сук, Константин Сараджев, Лев Штейнберг, Василий Небольсин, а также прославленными зарубежными дирижерами, выступавшими в Москве — Эрнест Ансерме, Отто Клемперер, Герман Шерхен.
Первое выступление оркестра состоялось 16 ноября 1928 года в Большом зале консерватории, под управлением Николая Голованова прозвучал Реквием Моцарта.
Благодаря энтузиазму участников новый коллектив смог удивительно быстро добиться высокого исполнительского уровня. Конечно, этому способствовала его работа с такими мастерами, как Николай Голованов, Вячеслав Сук, Константин Сараджев, Лев Штейнберг, Василий Небольсин, а также прославленными зарубежными дирижерами, выступавшими в Москве — Эрнест Ансерме, Отто Клемперер, Герман Шерхен.
Оркестр Московской
филармонии
филармонии
1931 г.
29 января 1922 года в Большом зале Московской консерватории состоялось торжественное открытие Госфила — Государственной филармонии Н.К.П. (Народного комиссариата просвещения).
Торжественное открытие
Со приветственным словом выступил музыковед и композитор Борис Борисович Красин, руководитель АК МУЗО — Академического центра Музыкального отдела Народного комиссариата просвещения, который выступал в качестве организатора и руководителя Госфила.
Обширная программа дневного торжественного концерта началась с исполнения Девятой симфония Бетховена с участием выдающихся певцов, объединенных в вокальный квартет Госфила: Антонины Неждановой, Полины Доберт, Александра Богдановича и Василия Петрова. Дирижировал Александр Хессин.
Второе отделение открыли хоры a capella: «Гимн Пифагорейцев восходящему солнцу» Ипполитова-Иванова и «Развалину башни…» Танеева исполнила Государственная хоровая капелла под управлением Павла Чеснокова. За хорами последовали «Поэма экстаза» Скрябина и Второй концерт Рахманинова, солировал Константина Игумнов.
Симфонический коллектив, собранный для этого торжественного дня из московских музыкантов, назван в афише Государственным академическим оркестром, однако в реальности до создания Госоркестра пройдет еще почти 15 лет, а проблему создания собственного оркестра Филармония сможет решить лишь через 5 лет.
Интерес к событию оказался огромным, о чем свидетельствуют не только печать того времени, но и сохранившиеся в архивах письма к руководителям филармонии от москвичей и любителей музыки из других городов, приехавших в столицу специально на первый филармонический вечер и не заставших в кассах ни одного билета.
Обширная программа дневного торжественного концерта началась с исполнения Девятой симфония Бетховена с участием выдающихся певцов, объединенных в вокальный квартет Госфила: Антонины Неждановой, Полины Доберт, Александра Богдановича и Василия Петрова. Дирижировал Александр Хессин.
Второе отделение открыли хоры a capella: «Гимн Пифагорейцев восходящему солнцу» Ипполитова-Иванова и «Развалину башни…» Танеева исполнила Государственная хоровая капелла под управлением Павла Чеснокова. За хорами последовали «Поэма экстаза» Скрябина и Второй концерт Рахманинова, солировал Константина Игумнов.
Симфонический коллектив, собранный для этого торжественного дня из московских музыкантов, назван в афише Государственным академическим оркестром, однако в реальности до создания Госоркестра пройдет еще почти 15 лет, а проблему создания собственного оркестра Филармония сможет решить лишь через 5 лет.
Интерес к событию оказался огромным, о чем свидетельствуют не только печать того времени, но и сохранившиеся в архивах письма к руководителям филармонии от москвичей и любителей музыки из других городов, приехавших в столицу специально на первый филармонический вечер и не заставших в кассах ни одного билета.
1922 г.
Торжественное
открытие:
открытие:
С 1931 года оркестр Московской филармонии проводил летний сезон на Кавказских Минеральных Водах — концерты проходили в Кисловодске, Пятигорске и Ессентуках. Но «курортными» условия этих гастролей назвать было нельзя: оркестр ежедневно давал по два концерта и в общей сложности за летний сезон проводил до 100 выступлений. Утром звучала короткая часовая программа, составленная из популярных и простых сочинений, во время концертов шла активная работа с публикой: музыканты рассказывали об инструментах, проводили викторины, пели со слушателями хором. Вечерние программы были более «академическими», в них включались увертюры и симфонии.
Летние
сезоны
сезоны
1931 г.
С 1931 года оркестр Московской филармонии проводил летний сезон на Кавказских Минеральных Водах — концерты проходили в Кисловодске, Пятигорске и Ессентуках. Но «курортными» условия этих гастролей назвать было нельзя: оркестр ежедневно давал по два концерта и в общей сложности за летний сезон проводил до 100 выступлений. Утром звучала короткая часовая программа, составленная из популярных и простых сочинений, во время концертов шла активная работа с публикой: музыканты рассказывали об инструментах, проводили викторины, пели со слушателями хором. Вечерние программы были более «академическими», в них включались увертюры и симфонии.
Летние
сезоны
сезоны
1931 г.
С 1931 года оркестр Московской филармонии проводил летний сезон на Кавказских Минеральных Водах — концерты проходили в Кисловодске, Пятигорске и Ессентуках. Но «курортными» условия этих гастролей назвать было нельзя: оркестр ежедневно давал по два концерта и в общей сложности за летний сезон проводил до 100 выступлений. Утром звучала короткая часовая программа, составленная из популярных и простых сочинений, во время концертов шла активная работа с публикой: музыканты рассказывали об инструментах, проводили викторины, пели со слушателями хором. Вечерние программы были более «академическими», в них включались увертюры и симфонии.
Летние
сезоны
сезоны
1932 год стал началом новой страницы в истории Московской филармонии:
1931 г.
Торжественное открытие
Второе отделение открыли хоры a capella: «Гимн Пифагорейцев восходящему солнцу» Ипполитова-Иванова и "Развалину башни…" Танеева исполнила Государственная хоровая капелла под управлением Павла Чеснокова. За хорами последовали «Поэма экстаза» Скрябина и Второй концерт Рахманинова, солировал Константина Игумнов.
Симфонический коллектив, собранный для этого торжественного дня из московских музыкантов, назван в афише Государственным академическим оркестром, однако в реальности до создания Госоркестра пройдет еще почти 15 лет, а проблему создания собственного оркестра Филармония сможет решить лишь через 5 лет.
Интерес к событию оказался огромным, о чем свидетельствуют не только печать того времени, но и сохранившиеся в архивах письма к руководителям филармонии от москвичей и любителей музыки из других городов, приехавших в столицу специально на первый филармонический вечер и не заставших в кассах ни одного билета.
Симфонический коллектив, собранный для этого торжественного дня из московских музыкантов, назван в афише Государственным академическим оркестром, однако в реальности до создания Госоркестра пройдет еще почти 15 лет, а проблему создания собственного оркестра Филармония сможет решить лишь через 5 лет.
Интерес к событию оказался огромным, о чем свидетельствуют не только печать того времени, но и сохранившиеся в архивах письма к руководителям филармонии от москвичей и любителей музыки из других городов, приехавших в столицу специально на первый филармонический вечер и не заставших в кассах ни одного билета.
29 января 1922 года в Большом зале Московской консерватории состоялось торжественное открытие Госфила — Государственной филармонии Н.К.П. (Народного комиссариата просвещения). Со приветственным словом выступил музыковед и композитор Борис Борисович Красин, руководитель АК МУЗО — Академического центра Музыкального отдела Народного комиссариата просвещения, который выступал в качестве организатора и руководителя Госфила.
Обширная программа дневного торжественного концерта началась с исполнения Девятой симфония Бетховена с участием выдающихся певцов, объединенных в вокальный квартет Госфила: Антонины Неждановой, Полины Доберт, Александра Богдановича и Василия Петрова. Дирижировал Александр Хессин.
Обширная программа дневного торжественного концерта началась с исполнения Девятой симфония Бетховена с участием выдающихся певцов, объединенных в вокальный квартет Госфила: Антонины Неждановой, Полины Доберт, Александра Богдановича и Василия Петрова. Дирижировал Александр Хессин.
1931 г.
В 2 часа 10 минут 9 мая 1945 года Юрий Левитан зачитал по радио Акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии и Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая Днем Победы. Центральные площади Москвы спонтанно превратились в концертный зал под открытым небом: на Манежной выступал Государственный симфонический оркестр Союза ССР под управлением дирижеров Александра Гаука и Николая Аносова, а на площади Маяковского выступали солисты Московской филармонии — выдающиеся пианисты Нина Емельянова и Юрий Брюшков, актер Эммануил Каминка и другие.
Концерт
в День
Победы
в День
Победы
1931 г.
В 1930-е годы артисты Московской филармонии вели колоссальную по масштабам шефскую и просветительскую работу. Только в сезоне 1936/37 состоялось около 1500 всевозможных мероприятий для массового слушателя, которые проходили на сценах рабочих клубов, домов культуры и других площадках. А зимой 1936 года музыкальный десант отправился в Нарым: арфистка Вера Дулова, скрипачка Роза Уманская и пианистка Елизавета Лойтер «первыми проложили трассу широкому движению культурных сил на север».
Сибирская
Экспедиция
Экспедиция
1931 г.
ЭРА ВЕЛИКИХ
СОВЕТСКИХ
МУЗЫКАНТОВ
НАЧИНАЕТСЯ
СОВЕТСКИХ
МУЗЫКАНТОВ
НАЧИНАЕТСЯ
1932 — 1941
>
Первые гастроли Артура Рубинштейна в СССР
АФИШИ СЕЗОНА
Концертный зал на Триумфальной площади – главная концертная площадка Московской филармонии. Он был открыт 12 октября 1940 года, в год 100-летия со дня рождения П. И. Чайковского, и носит имя великого русского композитора. Торжественные концерты состоялись 12 и 13 октября с участием Государственного симфонического оркестра Союза ССР. В первый вечер за дирижерский пульт встали Александр Гаук и Константин Иванов, во второй – Александр Мелик-Пашаев. Арии из опер Чайковского исполняли солисты Большого театра: Валерия Барсова, Иван Козловский, Надежда Обухова, Марк Рейзен, Елена Кругликова, Вера Давыдова (не указана в афише), Сергей Лемешев, Пантелеймон Норцов и Владимир Сливинский. В фортепианном концерте солировал Лев Оборин.
«Как всегда, с огромным успехом выступал М. Рейзен, исполнивший арию Гремина из “Евгения Онегина” и романс “Благословляю вас, леса”. И все же самый большой и вполне заслуженный успех выпал на долю молодого дирижера К. Иванова, дирижировавшего симфонической фантазией “Франческа да Римини”. Молодой артист выступал уже в первом часу ночи, перед аудиторией, прослушавшей до этого большую музыкальную программу. Но он заставил публику позабыть и о позднем времени, и об усталости, заставил с увлечением слушать дивную поэму о Франческе и Паоло.
<…> Пламенный темперамент, великолепный, властный дирижерский жест, умение читать в партитуре главное, передавать поэтический смысл чудесного творения Чайковского, – вот что покорило слушателей в исполнении К. Иванова. <…>
Первый концертный сезон в зале им. Чайковского начался. Советская столица
обогатилась еще одним замечательным домом музыкальной культуры». / В.
Городинский. «Правда», 13 октября 1940 /
«Как всегда, с огромным успехом выступал М. Рейзен, исполнивший арию Гремина из “Евгения Онегина” и романс “Благословляю вас, леса”. И все же самый большой и вполне заслуженный успех выпал на долю молодого дирижера К. Иванова, дирижировавшего симфонической фантазией “Франческа да Римини”. Молодой артист выступал уже в первом часу ночи, перед аудиторией, прослушавшей до этого большую музыкальную программу. Но он заставил публику позабыть и о позднем времени, и об усталости, заставил с увлечением слушать дивную поэму о Франческе и Паоло.
<…> Пламенный темперамент, великолепный, властный дирижерский жест, умение читать в партитуре главное, передавать поэтический смысл чудесного творения Чайковского, – вот что покорило слушателей в исполнении К. Иванова. <…>
Первый концертный сезон в зале им. Чайковского начался. Советская столица
обогатилась еще одним замечательным домом музыкальной культуры». / В.
Городинский. «Правда», 13 октября 1940 /
Квинтет для двух скрипок, альта, виолончели и фортепиано Дмитрий Шостаковича был написан по просьбе участников Квартета им. Бетховена летом 1940 года.
Премьера состоялась в рамках Декады советской музыки в Малом зале Московской консерватории в исполнении автора и Квартета им. Бетховена: Дмитрий Цыганов, Василий Ширинский, Вадим Борисовский, Сергей Ширинский.
Сочинение имело триумфальный успех и в дальнейшем часто исполнялось с участием Шостаковича в различных городах. В марте 1941 года Квинтет был удостоен Сталинской премии I степени.
Также в концерте прозвучали Шестой квартет Николая Мясковского, Четвертый квартет Василия Ширинского и Четвертый квартет Виссариона Шебалина. Все произведения исполнялись впервые и игрались по рукописи.
«Иногда мы репетировали ночью в консерватории, в классе № 10 (класс Д. М. Цыганова). Ввиду длительности и продолжительности страстных дебатов и увлеченного музицирования этот класс негласно получил наименование «камеры квартетных пыток». Одна из таких репетиций начавшись в 11.3 ночи закончилась в 6 часов утра того дня, когда должны были состояться премьеры Квинтета Шостаковича и новых квартетов Мясковского (Шестой), Шебалина (Четвертый) и Ширинского (Четвертый), написанных специально для нашего коллектива. После ночной репетиции и исполнения сложнейшей программы три последние части Квинтета Шостаковича мы повторили по настойчивому требованию публики». /Дмитрий Цыганов: Почти полвека вместе. Советская музыка, 1990, № 12 /
Премьера состоялась в рамках Декады советской музыки в Малом зале Московской консерватории в исполнении автора и Квартета им. Бетховена: Дмитрий Цыганов, Василий Ширинский, Вадим Борисовский, Сергей Ширинский.
Сочинение имело триумфальный успех и в дальнейшем часто исполнялось с участием Шостаковича в различных городах. В марте 1941 года Квинтет был удостоен Сталинской премии I степени.
Также в концерте прозвучали Шестой квартет Николая Мясковского, Четвертый квартет Василия Ширинского и Четвертый квартет Виссариона Шебалина. Все произведения исполнялись впервые и игрались по рукописи.
«Иногда мы репетировали ночью в консерватории, в классе № 10 (класс Д. М. Цыганова). Ввиду длительности и продолжительности страстных дебатов и увлеченного музицирования этот класс негласно получил наименование «камеры квартетных пыток». Одна из таких репетиций начавшись в 11.3 ночи закончилась в 6 часов утра того дня, когда должны были состояться премьеры Квинтета Шостаковича и новых квартетов Мясковского (Шестой), Шебалина (Четвертый) и Ширинского (Четвертый), написанных специально для нашего коллектива. После ночной репетиции и исполнения сложнейшей программы три последние части Квинтета Шостаковича мы повторили по настойчивому требованию публики». /Дмитрий Цыганов: Почти полвека вместе. Советская музыка, 1990, № 12 /
ЛЕТ
МОСКОВСКАЯ ФИЛАРМОНИЯ
1OO
В мае 1944 года в Зале Чайковского прошли концерты советской, английской и американской музыки, приуроченные к открытию второго фронта. В них слушателей ждали сюрпризы. Например, Сергей Лемешев — легендарный солист Большого театра, неповторимый Ленский в «Евгении Онегине» Чайковского — пел песни популярных американских композиторов. В его исполнении прозвучали «Домик над рекой» Фостера, «Дым» Керна и «Любовь вошла» — «Love walked in» Гершвина, ставшую хитом в исполнении Фрэнка Синатры.
Лемешев
поет
американские песни
поет
американские песни
1931 г.
Осенью 1932 года по приглашению министерства культуры СССР Артур Рубинштейн впервые приехал в советскую России и выступил в Большом зале консерватории. В программе были произведения Шопена и три пьесы из балета «Петрушка», редакцию которых Стравинский сделал специально для Рубинштейна. С особым восторгом московская публика приняла незнакомые ей произведения Исаака Альбениса и Мануэля де Фальи, написанные для блистательного пианиста.
Из воспоминаний Артура Рубинштейна:
«Русские очень музыкальны. Они полностью вовлечены в исполнение, со всей душой и сердцем. Они легко увлекаются и приходят в восхищение, но так же легко расстраиваются и разочаровываются. Моя игра чрезвычайно им понравилась, особенно моя интерпретация Шопена и пьес Альбениса, которые были для них новы. Однако, «Петрушка» была прията прохладными вежливыми аплодисментами. Мои бисы – «Наварра» и «Танец огня» де Фальи – вызвали дикий восторг и овации. Пожилой служитель в артистической, который работал там еще с царских времен, сказал мне с глубоким вздохом: "Больше нет ни чая, ни лимона, ни пирожных. Не осталось ничего, ради чего стоит жить". Это была единственная искренняя фраза, которую я услышал за время пребывания в России».
Последняя фраза все же является преувеличением. В Москве Рубинштейн встречался с музыкантами, в том числе со своим давним другом Генрихом Нейгаузом. Кроме того, сам того не ведая, Рубинштейн сыграл решающую роль в судьбе двух выдающихся советских пианистов. В Одессе он слушал игру 13-летнего Эмиля Гилельса: знаменитый музыкант сразу почувствовал в мальчике божественную искру, он поцеловал робкого подростка в обе щеки и записал его имя в записную книжку, чтобы передать Генриху Нейгаузу.
Много лет спустя на приеме в Нью-Йорке к Рубинштейну подошел Святослав Рихтер и сказал: «Я был на вашем концерте в Одессе, когда вы исполняли «Петрушку». Тогда я изучал изобразительное искусство, но ваша игра настолько меня вдохновила, что я решил стать пианистом. В какой-то мере своей карьерой я обязан вам».
Из воспоминаний Артура Рубинштейна:
«Русские очень музыкальны. Они полностью вовлечены в исполнение, со всей душой и сердцем. Они легко увлекаются и приходят в восхищение, но так же легко расстраиваются и разочаровываются. Моя игра чрезвычайно им понравилась, особенно моя интерпретация Шопена и пьес Альбениса, которые были для них новы. Однако, «Петрушка» была прията прохладными вежливыми аплодисментами. Мои бисы – «Наварра» и «Танец огня» де Фальи – вызвали дикий восторг и овации. Пожилой служитель в артистической, который работал там еще с царских времен, сказал мне с глубоким вздохом: "Больше нет ни чая, ни лимона, ни пирожных. Не осталось ничего, ради чего стоит жить". Это была единственная искренняя фраза, которую я услышал за время пребывания в России».
Последняя фраза все же является преувеличением. В Москве Рубинштейн встречался с музыкантами, в том числе со своим давним другом Генрихом Нейгаузом. Кроме того, сам того не ведая, Рубинштейн сыграл решающую роль в судьбе двух выдающихся советских пианистов. В Одессе он слушал игру 13-летнего Эмиля Гилельса: знаменитый музыкант сразу почувствовал в мальчике божественную искру, он поцеловал робкого подростка в обе щеки и записал его имя в записную книжку, чтобы передать Генриху Нейгаузу.
Много лет спустя на приеме в Нью-Йорке к Рубинштейну подошел Святослав Рихтер и сказал: «Я был на вашем концерте в Одессе, когда вы исполняли «Петрушку». Тогда я изучал изобразительное искусство, но ваша игра настолько меня вдохновила, что я решил стать пианистом. В какой-то мере своей карьерой я обязан вам».
С 9 по 24 мая 1933 года при участии Московской филармонии в Большом зале консерватории прошел I Всесоюзный конкурс музыкантов-исполнителей. Соревнование проходило по четырем специальностям: фортепиано, скрипка, виолончель и сольное академическое пение. Перед авторитетным жюри, в состав которого вошли А. Гольденвейзер, К. Игумнов, Г. Нейгауз, М. Ипполитов-Иванов и многие другие выступили 103 участника. Победителями стали молодые артисты, впоследствии занявшие прочное положение на советской концертной эстраде: Борис Фишман (скрипка), Герц Цомык и Святослав Кнушевицкий (виолончель), Елена Кругликова, Ольга Леонтьева, Зоя Гайдай (сольное пение). Уже в первой половине сезона 1933/34 Мосфил провел концерты лауреатов.
Главной сенсацией конкурса стал 16-летний Эмиль Гилельс, которому единогласно была присуждена первая премия среди пианистов. Его выступление стало таким экстраординарным событием, что его описание можно найти в воспоминаниях многих современников.
«Хорошо помню, как он играл Парафразу Листа на темы из „Свадьбы Фигаро" Моцарта и как при последней кульминации весь зал встал…», – писала пианистка, участница этого конкурса Мария Гринберг.
«Я уверен — тот, кому посчастливилось тогда быть среди любителей музыки, заполнивших зал Московской консерватории, на всю жизнь сохранил воспоминание об этом дне как одно из ярчайших впечатлений музыкальной жизни тех лет. Жюри было освобождено от необходимости обсуждать вопрос, кому присудить первую премию; после выступления Эмиля Гилельса этот „вопрос" перестал быть „вопросом"», – вспоминал композитор Дмитрий Кабалевский.
Главной сенсацией конкурса стал 16-летний Эмиль Гилельс, которому единогласно была присуждена первая премия среди пианистов. Его выступление стало таким экстраординарным событием, что его описание можно найти в воспоминаниях многих современников.
«Хорошо помню, как он играл Парафразу Листа на темы из „Свадьбы Фигаро" Моцарта и как при последней кульминации весь зал встал…», – писала пианистка, участница этого конкурса Мария Гринберг.
«Я уверен — тот, кому посчастливилось тогда быть среди любителей музыки, заполнивших зал Московской консерватории, на всю жизнь сохранил воспоминание об этом дне как одно из ярчайших впечатлений музыкальной жизни тех лет. Жюри было освобождено от необходимости обсуждать вопрос, кому присудить первую премию; после выступления Эмиля Гилельса этот „вопрос" перестал быть „вопросом"», – вспоминал композитор Дмитрий Кабалевский.
Чуковский на сцене Зала Чайковского
Важной страницей концертной жизни Московской филармонии было сотрудничество с крупнейшими писателями и актерами своего времени. На фотографии свои сочинения в Зале Чайковского читает Корней Иванович Чуковский. Его сказки и сегодня постоянно звучат в детских абонемента филармонии.
Важной страницей концертной жизни Московской филармонии было сотрудничество с крупнейшими писателями и актерами своего времени. На фотографии свои сочинения в Зале Чайковского читает Корней Иванович Чуковский. Его сказки и сегодня постоянно звучат в детских абонемента филармонии.
Акционерное общество: филармония в условиях НЭПа
На протяжении 1920-х годов Московская филармония несколько раз меняла свое название и тип организации. Филармония открылась под названием «Госфил», затем, следуя моде на аббревиатуры, была переименована в «Росфил», потом в «Софил». В эпоху НЭПа она существовала как Концертное акционерное общество при Народном комиссариате просвещения. Несмотря на неоднократную реструктуризацию и выделение государственной субсидии в 1930 году АО было признано банкротом и организация на один сезон перешла в подчинение Государственного объединения музыки, эстрады и цирков (ГОМЭЦ).
На протяжении 1920-х годов Московская филармония несколько раз меняла свое название и тип организации. Филармония открылась под названием «Госфил», затем, следуя моде на аббревиатуры, была переименована в «Росфил», потом в «Софил». В эпоху НЭПа она существовала как Концертное акционерное общество при Народном комиссариате просвещения. Несмотря на неоднократную реструктуризацию и выделение государственной субсидии в 1930 году АО было признано банкротом и организация на один сезон перешла в подчинение Государственного объединения музыки, эстрады и цирков (ГОМЭЦ).
после фактической ликвидации столичной организации Наркомпрос принял решение о ее восстановлении, и в сезоне 1931/32 концертная жизнь начала стремительно набирать обороты.
В 1933 году по инициативе филармонии был проведен I Всесоюзный конкурс музыкантов-исполнителей, который подарил столичной сцене фигуры Эмиля Гилельса и Святослава Кнушевицкого. В 1938 году при участии филармонии прошел I Всесоюзный конкурс дирижеров, где блистали Евгений Мравинский, Натан Рахлин, Константин Иванов, Кирилл Кондрашин.
Появляются новые коллективы: в 1936 году создан Государственный оркестр Союза ССР (ныне — Госоркестр России имени Е. Ф. Светланова), в 1937-м — филармонический Государственный ансамбль оперы под руководством Ивана Козловского, в 1938-м — хор Московской филармонии и Государственный духовой оркестр.
В предвоенное десятилетие на филармонической сцене продолжали выступать мастера европейского исполнительского искусства: пианисты Артур Рубинштейн и Артур Шнабель, скрипачи Яша Хейфец и Ефрем Цимбалист, дирижеры Отто Клемперер и Эрих Клайбер и многие другие.
В 1936 году на сцене Московской филармонии начинают проводиться Декады советской музыки. В концертах звучат премьеры произведений Николая Мясковского, Сергея Прокофьева, Дмитрия Шостаковича, Дмитрия Кабалевского и других крупнейших композиторов нашей страны, которые нередко сами принимают участие в исполнении.
В 1940 году открылся Концертный зал имени П. И. Чайковского.
В 1933 году по инициативе филармонии был проведен I Всесоюзный конкурс музыкантов-исполнителей, который подарил столичной сцене фигуры Эмиля Гилельса и Святослава Кнушевицкого. В 1938 году при участии филармонии прошел I Всесоюзный конкурс дирижеров, где блистали Евгений Мравинский, Натан Рахлин, Константин Иванов, Кирилл Кондрашин.
Появляются новые коллективы: в 1936 году создан Государственный оркестр Союза ССР (ныне — Госоркестр России имени Е. Ф. Светланова), в 1937-м — филармонический Государственный ансамбль оперы под руководством Ивана Козловского, в 1938-м — хор Московской филармонии и Государственный духовой оркестр.
В предвоенное десятилетие на филармонической сцене продолжали выступать мастера европейского исполнительского искусства: пианисты Артур Рубинштейн и Артур Шнабель, скрипачи Яша Хейфец и Ефрем Цимбалист, дирижеры Отто Клемперер и Эрих Клайбер и многие другие.
В 1936 году на сцене Московской филармонии начинают проводиться Декады советской музыки. В концертах звучат премьеры произведений Николая Мясковского, Сергея Прокофьева, Дмитрия Шостаковича, Дмитрия Кабалевского и других крупнейших композиторов нашей страны, которые нередко сами принимают участие в исполнении.
В 1940 году открылся Концертный зал имени П. И. Чайковского.
1932 год стал началом новой страницы в истории Московской филармонии:
Осенью 1932 года по приглашению министерства культуры СССР Артур Рубинштейн впервые приехал в советскую России и выступил в Большом зале консерватории. В программе были произведения Шопена и три пьесы из балета «Петрушка», редакцию которых Стравинский сделал специально для Рубинштейна. С особым восторгом московская публика приняла незнакомые ей произведения Исаака Альбениса и Мануэля де Фальи, написанные для блистательного пианиста.
Из воспоминаний Артура Рубинштейна:
«Русские очень музыкальны. Они полностью вовлечены в исполнение, со всей душой и сердцем. Они легко увлекаются и приходят в восхищение, но так же легко расстраиваются и разочаровываются. Моя игра чрезвычайно им понравилась, особенно моя интерпретация Шопена и пьес Альбениса, которые были для них новы. Однако, «Петрушка» была прията прохладными вежливыми аплодисментами. Мои бисы – «Наварра» и «Танец огня» де Фальи – вызвали дикий восторг и овации. Пожилой служитель в артистической, который работал там еще с царских времен, сказал мне с глубоким вздохом: "Больше нет ни чая, ни лимона, ни пирожных. Не осталось ничего, ради чего стоит жить". Это была единственная искренняя фраза, которую я услышал за время пребывания в России».
Последняя фраза все же является преувеличением. В Москве Рубинштейн встречался с музыкантами, в том числе со своим давним другом Генрихом Нейгаузом. Кроме того, сам того не ведая, Рубинштейн сыграл решающую роль в судьбе двух выдающихся советских пианистов. В Одессе он слушал игру 13-летнего Эмиля Гилельса: знаменитый музыкант сразу почувствовал в мальчике божественную искру, он поцеловал робкого подростка в обе щеки и записал его имя в записную книжку, чтобы передать Генриху Нейгаузу.
Много лет спустя на приеме в Нью-Йорке к Рубинштейну подошел Святослав Рихтер и сказал: «Я был на вашем концерте в Одессе, когда вы исполняли «Петрушку». Тогда я изучал изобразительное искусство, но ваша игра настолько меня вдохновила, что я решил стать пианистом. В какой-то мере своей карьерой я обязан вам».
Из воспоминаний Артура Рубинштейна:
«Русские очень музыкальны. Они полностью вовлечены в исполнение, со всей душой и сердцем. Они легко увлекаются и приходят в восхищение, но так же легко расстраиваются и разочаровываются. Моя игра чрезвычайно им понравилась, особенно моя интерпретация Шопена и пьес Альбениса, которые были для них новы. Однако, «Петрушка» была прията прохладными вежливыми аплодисментами. Мои бисы – «Наварра» и «Танец огня» де Фальи – вызвали дикий восторг и овации. Пожилой служитель в артистической, который работал там еще с царских времен, сказал мне с глубоким вздохом: "Больше нет ни чая, ни лимона, ни пирожных. Не осталось ничего, ради чего стоит жить". Это была единственная искренняя фраза, которую я услышал за время пребывания в России».
Последняя фраза все же является преувеличением. В Москве Рубинштейн встречался с музыкантами, в том числе со своим давним другом Генрихом Нейгаузом. Кроме того, сам того не ведая, Рубинштейн сыграл решающую роль в судьбе двух выдающихся советских пианистов. В Одессе он слушал игру 13-летнего Эмиля Гилельса: знаменитый музыкант сразу почувствовал в мальчике божественную искру, он поцеловал робкого подростка в обе щеки и записал его имя в записную книжку, чтобы передать Генриху Нейгаузу.
Много лет спустя на приеме в Нью-Йорке к Рубинштейну подошел Святослав Рихтер и сказал: «Я был на вашем концерте в Одессе, когда вы исполняли «Петрушку». Тогда я изучал изобразительное искусство, но ваша игра настолько меня вдохновила, что я решил стать пианистом. В какой-то мере своей карьерой я обязан вам».
С 9 по 24 мая 1933 года при участии Московской филармонии в Большом зале консерватории прошел I Всесоюзный конкурс музыкантов-исполнителей. Соревнование проходило по четырем специальностям: фортепиано, скрипка, виолончель и сольное академическое пение. Перед авторитетным жюри, в состав которого вошли А. Гольденвейзер, К. Игумнов, Г. Нейгауз, М. Ипполитов-Иванов и многие другие выступили 103 участника. Победителями стали молодые артисты, впоследствии занявшие прочное положение на советской концертной эстраде: Борис Фишман (скрипка), Герц Цомык и Святослав Кнушевицкий (виолончель), Елена Кругликова, Ольга Леонтьева, Зоя Гайдай (сольное пение). Уже в первой половине сезона 1933/34 Мосфил провел концерты лауреатов.
Главной сенсацией конкурса стал 16-летний Эмиль Гилельс, которому единогласно была присуждена первая премия среди пианистов. Его выступление стало таким экстраординарным событием, что его описание можно найти в воспоминаниях многих современников.
«Хорошо помню, как он играл Парафразу Листа на темы из „Свадьбы Фигаро" Моцарта и как при последней кульминации весь зал встал…», – писала пианистка, участница этого конкурса Мария Гринберг.
«Я уверен — тот, кому посчастливилось тогда быть среди любителей музыки, заполнивших зал Московской консерватории, на всю жизнь сохранил воспоминание об этом дне как одно из ярчайших впечатлений музыкальной жизни тех лет. Жюри было освобождено от необходимости обсуждать вопрос, кому присудить первую премию; после выступления Эмиля Гилельса этот „вопрос" перестал быть „вопросом"», – вспоминал композитор Дмитрий Кабалевский.
Главной сенсацией конкурса стал 16-летний Эмиль Гилельс, которому единогласно была присуждена первая премия среди пианистов. Его выступление стало таким экстраординарным событием, что его описание можно найти в воспоминаниях многих современников.
«Хорошо помню, как он играл Парафразу Листа на темы из „Свадьбы Фигаро" Моцарта и как при последней кульминации весь зал встал…», – писала пианистка, участница этого конкурса Мария Гринберг.
«Я уверен — тот, кому посчастливилось тогда быть среди любителей музыки, заполнивших зал Московской консерватории, на всю жизнь сохранил воспоминание об этом дне как одно из ярчайших впечатлений музыкальной жизни тех лет. Жюри было освобождено от необходимости обсуждать вопрос, кому присудить первую премию; после выступления Эмиля Гилельса этот „вопрос" перестал быть „вопросом"», – вспоминал композитор Дмитрий Кабалевский.
22 октября филармонический сезон 1935/36 открылся в Большом зале Консерватории. Оркестр филармонии играл под управлением своего главного дирижера Ойгена Сенкара, а в качестве солиста выступил выдающийся скрипач Ефрем Цимбалист.
Сын дирижера Ростовского оперного театра, в 1907 году Цимбалист блестяще окончил Санкт-Петербургскую консерваторию и вошел в историю как один из самых известных представителей скрипичной школы своего учителя Леопольда Ауэра. Международное признание пришло к нему в 1910 году после триумфального исполнения в Вене Скрипичного концерта Чайковского; уже на следующий год Цимбалист дебютировал в США, которые стали его второй родиной.
Скрипичный концерт Чайковского на протяжении всей творческой жизни оставался одним из коронных сочинения в репертуаре Цимбалиста. Именно его услышала и московская публика. Завершив карьеру концертирующего скрипача, Цимбалист неоднократно приезжал в СССР: в 1958–1970 гг. был членом жюри первых четырех Конкурсов имени Чайковского в Москве.
А 22 октября 1935 года во втором отделении прозвучала Первая симфония 32-летнего Арама Хачатуряна, в тот момент – аспиранта Московской консерватории в классе Николая Мясковского. Годом раньше молодой композитор представил симфонию на выпускном экзамене в консерватории. О том, насколько высокую оценку она заслужила в профессиональном сообществе красноречиво говорит то, что через сочинение было включено в программу-открытие филармонического сезона.
Сын дирижера Ростовского оперного театра, в 1907 году Цимбалист блестяще окончил Санкт-Петербургскую консерваторию и вошел в историю как один из самых известных представителей скрипичной школы своего учителя Леопольда Ауэра. Международное признание пришло к нему в 1910 году после триумфального исполнения в Вене Скрипичного концерта Чайковского; уже на следующий год Цимбалист дебютировал в США, которые стали его второй родиной.
Скрипичный концерт Чайковского на протяжении всей творческой жизни оставался одним из коронных сочинения в репертуаре Цимбалиста. Именно его услышала и московская публика. Завершив карьеру концертирующего скрипача, Цимбалист неоднократно приезжал в СССР: в 1958–1970 гг. был членом жюри первых четырех Конкурсов имени Чайковского в Москве.
А 22 октября 1935 года во втором отделении прозвучала Первая симфония 32-летнего Арама Хачатуряна, в тот момент – аспиранта Московской консерватории в классе Николая Мясковского. Годом раньше молодой композитор представил симфонию на выпускном экзамене в консерватории. О том, насколько высокую оценку она заслужила в профессиональном сообществе красноречиво говорит то, что через сочинение было включено в программу-открытие филармонического сезона.
Интересно, что главное место в программа Коутса занимала музыка русских композиторов – как мастеров старшего поколения, так и молодых советских авторов. В его интерпретации прозвучали «Поэма экстаза» Скрябина, «Петрушка» Стравинского, Четвертый фортепианный концерт Рахманинова (солист – Константин Игумнов), Классическая симфония Прокофьева, Фортепианный концерт № 1 Шостаковича (солист – автор), Симфония № 2 Кабалевского, Сюита из музыки к фильму «Гроза» Щербачёва. В одной из программ принял участие Генрих Нейгауз, он солировал в Первом фортепианном концерте Листа.
Филармонический сезон 1936/37 открылся 5 октября Большом зале консерватории, до отказа наполненном публикой: это был первый концерт масштабного Бетховенского цикла и первое выступление только что созданного коллектива – Государственного симфонического оркестра СССР (ныне – Госоркестр России имени Е. Ф. Светланова). Появление в музыкальной жизни столицы нового и очень крупного игрока – в составе коллектива было 130 профессиональных музыкантов – стало огромным событием.
Концерт открылся «Интернационалом», исполненным под управлением первого главного дирижера Госоркестра Александра Гаука. Обладая чрезвычайно широким и разнообразным репертуаром, Гаук был прирожденным дирижером-педагогом, и этим оказался особенно ценен для молодого коллектива. Уже в 1937 году оркестр был одним из основных участников первой Декады советской музыки, а сентябре 1938 года вынес на своих плечах огромную нагрузку, участвуя во Всесоюзном конкурсе дирижеров.
В основной программе были две симфонии Бетховена – Первая и Третья. дирижировал знаменитый австрийский дирижер Эрих Клайбер. «Первый симфонический концерт Филармонии, блестяще проведенный Клайбером, – хорошее начало – половина дела, – как гласит старая поговорка. Будет надеяться, что Гос. филармония с честью выполнит взятые на себя обязательства перед большой советской аудиторией, которая лучше чем кто бы то ни было и где бы то ни было умеет ценить подлинное искусство и подлинное мастерство», – писал Георгий Хубов в «Советской музыке»
Концерт открылся «Интернационалом», исполненным под управлением первого главного дирижера Госоркестра Александра Гаука. Обладая чрезвычайно широким и разнообразным репертуаром, Гаук был прирожденным дирижером-педагогом, и этим оказался особенно ценен для молодого коллектива. Уже в 1937 году оркестр был одним из основных участников первой Декады советской музыки, а сентябре 1938 года вынес на своих плечах огромную нагрузку, участвуя во Всесоюзном конкурсе дирижеров.
В основной программе были две симфонии Бетховена – Первая и Третья. дирижировал знаменитый австрийский дирижер Эрих Клайбер. «Первый симфонический концерт Филармонии, блестяще проведенный Клайбером, – хорошее начало – половина дела, – как гласит старая поговорка. Будет надеяться, что Гос. филармония с честью выполнит взятые на себя обязательства перед большой советской аудиторией, которая лучше чем кто бы то ни было и где бы то ни было умеет ценить подлинное искусство и подлинное мастерство», – писал Георгий Хубов в «Советской музыке»
Честь провести первый концерт новообразованного Государственного оркестр СССР была доверена знаменитому австрийскому дирижеру Эриху Клайберу.
С начала 1920-х годов он работал в Германии, но после прихода к власти нацистов, Клайбер покинул страну. Вторую половину 1930-х Клайбер провел в гастрольных «скитаниях» по Европе, а в 1936 году получил аргентинское гражданство.
Первая и Третья симфонии Бетховена в его исполнении в Москве были приняты с восхищением.
«Клайбер – не только замечательный мастер-дирижер. Он – прежде всего – глубокий музыкант большой культуры, воспитанный на лучших образцах классического наследия музыкального искусства. <…> Мастерство Клайбера и в могучих нарастающих ярких оркестровых звучаниях, и в тончайших нюансах «мелких штрихов» проявляется в равной мере свободно, сильно и точно. Пластический жест Клайбера – прост и выразителен – без тени манерности и сентиментальных преувеличений. В его скупых, временами лаконичных движениях сконцентрирована огромная волевая творческая энергия.
«Советская аудитория любит и чтит Бетховена, хорошо понимает и ценит его лучшие произведения. <…> Эрих Клайбер, начав бетховенский цикл, взял на себя ответственную задачу. В своем первом концерте он с этой задаче справился блестяще, раскрыв с огромной убеждающей силой – могучий творческий облик Бетховена. <…> Суровая мужественность и могучая страстность сочетаются в его интерпретации бетховенской героики. Огромное внутреннее напряжение заражает и увлекает всю аудиторию. И непосредственное воздействие его исполнения тем сильнее, чем больше стремится дирижер подчинить свой стихийный темперамент суровой логике "железного" бетховенского ритма». /Георгий Хубов. Праздник симфонической музыки. Советский музыка, 1936 № 11/
С начала 1920-х годов он работал в Германии, но после прихода к власти нацистов, Клайбер покинул страну. Вторую половину 1930-х Клайбер провел в гастрольных «скитаниях» по Европе, а в 1936 году получил аргентинское гражданство.
Первая и Третья симфонии Бетховена в его исполнении в Москве были приняты с восхищением.
«Клайбер – не только замечательный мастер-дирижер. Он – прежде всего – глубокий музыкант большой культуры, воспитанный на лучших образцах классического наследия музыкального искусства. <…> Мастерство Клайбера и в могучих нарастающих ярких оркестровых звучаниях, и в тончайших нюансах «мелких штрихов» проявляется в равной мере свободно, сильно и точно. Пластический жест Клайбера – прост и выразителен – без тени манерности и сентиментальных преувеличений. В его скупых, временами лаконичных движениях сконцентрирована огромная волевая творческая энергия.
«Советская аудитория любит и чтит Бетховена, хорошо понимает и ценит его лучшие произведения. <…> Эрих Клайбер, начав бетховенский цикл, взял на себя ответственную задачу. В своем первом концерте он с этой задаче справился блестяще, раскрыв с огромной убеждающей силой – могучий творческий облик Бетховена. <…> Суровая мужественность и могучая страстность сочетаются в его интерпретации бетховенской героики. Огромное внутреннее напряжение заражает и увлекает всю аудиторию. И непосредственное воздействие его исполнения тем сильнее, чем больше стремится дирижер подчинить свой стихийный темперамент суровой логике "железного" бетховенского ритма». /Георгий Хубов. Праздник симфонической музыки. Советский музыка, 1936 № 11/
29 октября, 5 и 6 ноября в Большом зале консерватории состоялись концерты Госоркестра под управлением Отто Клемперера. Прозвучали сочинения Бетховена, Брамса, Вагнера и Дебюсси.
Вот что рассказывает о репетициях и концертных выступлениях будущий главный дирижер оркестра Московской филармонии Кирилл Кондрашин:
«Клемперер дирижировал всегда без подставки, потому что был гигантского роста. Помню: на нем большие черные очки в роговой оправе. Он как бы нависает над оркестром и буквально гипнотизирует его. Репетировал он очень интересно, в основном отделывая форму произведения. <…> репетиции Клемперера были похожи на концерты. Он был настолько темпераментен, что загорался сам и не мог с собой совладать, — дирижировал в полную силу».
Вот что рассказывает о репетициях и концертных выступлениях будущий главный дирижер оркестра Московской филармонии Кирилл Кондрашин:
«Клемперер дирижировал всегда без подставки, потому что был гигантского роста. Помню: на нем большие черные очки в роговой оправе. Он как бы нависает над оркестром и буквально гипнотизирует его. Репетировал он очень интересно, в основном отделывая форму произведения. <…> репетиции Клемперера были похожи на концерты. Он был настолько темпераментен, что загорался сам и не мог с собой совладать, — дирижировал в полную силу».
Перейти к следующей эпохе