1941 — 1945
В годы войны активная работы филармонии не прекращалась. С 23 июня 1941 года во всех районах Москвы проходили концерты для призывников, тематические вечера, где звучали произведения об Отечественной войне 1812 года и новые сочинения.
Огромной популярностью в военные годы пользовались лекции перед концертами и в антрактах, которые проводили ведущие музыковеды страны; в начале 1945 года было продано более 700 абонементов на лекционные курсы.
В сезоне 1944/45 впервые появляются симфонические абонементы, проходит цикл концертов советской музыки. Репертуарный диапазон последнего военного года удивительно широк и простирается от «Дидоны и Энея» Пёрселла и «Орфея» Фомина до Восьмой симфонии Шостаковича и «Рапсодии в стиле блюз» Гершвина.
В год окончания войны проводится III Всесоюзный конкурс музыкантов-исполнителей, победителями которого становятся пианисты Святослав Рихтер и Виктор Мержанов, виолончелист Мстислав Ростропович, скрипач Юлиан Ситковецкий.
9 мая 1945 года на площади Маяковского (ныне — Триумфальная) прошел стихийный концерт с участием солистов Московской филармонии. В вестибюле Зала Чайковского установлена мемориальная доска в память об артистах и сотрудниках Московской филармонии, погибших во время Великой Отечественной.
Огромной популярностью в военные годы пользовались лекции перед концертами и в антрактах, которые проводили ведущие музыковеды страны; в начале 1945 года было продано более 700 абонементов на лекционные курсы.
В сезоне 1944/45 впервые появляются симфонические абонементы, проходит цикл концертов советской музыки. Репертуарный диапазон последнего военного года удивительно широк и простирается от «Дидоны и Энея» Пёрселла и «Орфея» Фомина до Восьмой симфонии Шостаковича и «Рапсодии в стиле блюз» Гершвина.
В год окончания войны проводится III Всесоюзный конкурс музыкантов-исполнителей, победителями которого становятся пианисты Святослав Рихтер и Виктор Мержанов, виолончелист Мстислав Ростропович, скрипач Юлиан Ситковецкий.
9 мая 1945 года на площади Маяковского (ныне — Триумфальная) прошел стихийный концерт с участием солистов Московской филармонии. В вестибюле Зала Чайковского установлена мемориальная доска в память об артистах и сотрудниках Московской филармонии, погибших во время Великой Отечественной.
В годы Великой Отечественной войны филармония продолжала работу. Только в Зале Чайковского состоялось более 1000 концертов, их посетили более 2 миллионов зрителей. Артисты филармонии выступали в клубах и на призывных пунктах, в госпиталях и военных частях, а 9 мая 1945 года на площади Маяковского прошел стихийный праздничный концерт.
подпись — 1932. слушатели конференции
В первые дни войны в Москве был создан штаб по художественному обслуживанию агитационных и сборных пунктов. Филармония сразу начала активно участвовать в этой работе и уже 23 июня начались шефские концерты для призывников во всех районах города. За первые семь недель артистами и бригадами филармонии было дано около трех с половиной тысяч концертов.
В списках участников концертов много имен выдающихся артистов: Эмиль Гилельс, Мария Гринберг, Яков Флиер, Яков Зак, Роза Тамаркина, Давид Ойстрах, Ирма Яунзем и многие-многие другие. Образовались новые камерные ансамбли, объединившие крупнейших музыкантов, — трио Лев Оборин, Давид Ойстрах, Святослав Кнушевицкий, трио Нина Емельянова, Галина Баринова и Марина Козолупова, дуэт Льва Оборина и Давида Ойстраха. К бойцам регулярно приезжали симфонический и духовой оркестры, хор под управлением Свешникова.
В списках участников концертов много имен выдающихся артистов: Эмиль Гилельс, Мария Гринберг, Яков Флиер, Яков Зак, Роза Тамаркина, Давид Ойстрах, Ирма Яунзем и многие-многие другие. Образовались новые камерные ансамбли, объединившие крупнейших музыкантов, — трио Лев Оборин, Давид Ойстрах, Святослав Кнушевицкий, трио Нина Емельянова, Галина Баринова и Марина Козолупова, дуэт Льва Оборина и Давида Ойстраха. К бойцам регулярно приезжали симфонический и духовой оркестры, хор под управлением Свешникова.
1922 г.
всё для
победы
всё для
фронта
1922 г.
Активная филармоническая деятельность не прекращается в годы войны. С 23 июня 1941 года во всех районах Москвы проходили концерты для призывников. Филармония организовывала тематические вечера — «Музыка союзных республик», «Россия грозная» в которых звучали произведения об Отечественной войне 1812 года и новые патриотические сочинения, проходили литературно-музыкальные встречи.
Осенью, несмотря на бомбардировки столицы, филармония проводила концерты в трех важнейших залах столицы — в Большом и Малом залах консерватории и в Зале Чайковского, издавала программы с аннотациями, устраивала тематические выставки. Перед концертами и в антрактах со слушателями встречались и беседовали музыковеды, а в конце сезона любители музыки встретились с руководством филармонии.
Филармония вела активную просветительскую лекционную работу не только в центральных залах, но и в Московском университете, в Политехническом музее, рабочих клубах, цехах, госпиталях, военных школах и академиях и т. д.
Осенью, несмотря на бомбардировки столицы, филармония проводила концерты в трех важнейших залах столицы — в Большом и Малом залах консерватории и в Зале Чайковского, издавала программы с аннотациями, устраивала тематические выставки. Перед концертами и в антрактах со слушателями встречались и беседовали музыковеды, а в конце сезона любители музыки встретились с руководством филармонии.
Филармония вела активную просветительскую лекционную работу не только в центральных залах, но и в Московском университете, в Политехническом музее, рабочих клубах, цехах, госпиталях, военных школах и академиях и т. д.
Премьера Седьмой симфонии Шостаковича, созданной в блокадном Ленинграде, стало самым грандиозным и резонансным музыкальным событием военных лет — не только в СССР, но и во всем мире. Ее первое исполнение состоялось 5 марта 1942 года в Куйбышеве, где в то время находились в эвакуации и Шостакович, и труппа Большого театра СССР, симфоническим оркестром ГАБТ дирижировал Самуил Самосуд. Симфония транслировалась по радио на весь Советский Союз, в Англии и США.
Честь второго исполнения принадлежала Москве: два вечера, 29 и 30 марта симфония исполнялась в Колонном зале Дома Союзов силами объединенного оркестра Большого театра и Всесоюзного радиокомитета также под управлением Самосуда.
Об этом событии подробно пишет в своих письмах публицист Давид Заславский, печально известный обличительными статьями «Сумбур вместо музыки» и «Балетная фальшь», надолго перекрывшими операм и балетам Шостаковича дорогу на сцену. Тем интереснее его почтительное, даже любовное отношение к Седьмой симфонии:
Честь второго исполнения принадлежала Москве: два вечера, 29 и 30 марта симфония исполнялась в Колонном зале Дома Союзов силами объединенного оркестра Большого театра и Всесоюзного радиокомитета также под управлением Самосуда.
Об этом событии подробно пишет в своих письмах публицист Давид Заславский, печально известный обличительными статьями «Сумбур вместо музыки» и «Балетная фальшь», надолго перекрывшими операм и балетам Шостаковича дорогу на сцену. Тем интереснее его почтительное, даже любовное отношение к Седьмой симфонии:
Московская премьера Седьмой симфонии Шостаковича
1928 г.
«В полутемном зале (но теплом) — Колонном, [на репетициях] одни и те же пять-шесть человек, лишь к концу стало больше, до 10. За несколько дней до концерта появился и Шостакович, здоровавшийся со мной всегда очень любезно. Первую часть симфонии я разобрал по косточкам, стала знакома каждая фраза, стала понятна вся архитектоника симфонии в целом. <…>.
Был, конечно, и на генералке, и на первом и на втором исполнении. Первый концерт это была «вся» литературная и журналистская «Москва». Второй концерт — «вся» интеллигентская, профессорская «Москва». Принимали здорово. Интересно вышло в конце второго концерта. Он начался в шесть тридцать. А в девятом часу, когда подходило дело к финалу четвертой части, — вдруг возле Самосуда возник человек в полувоенном и стал ему что-то говорить. Все в зале поняли: воздушная тревога, никто не шелохнулся. Самосуд продолжал, даже не отмахнувшись от стража. Он помялся, помялся, — оркестр забирает все выше, все громче, приближается кульминация — он махнул рукой и смылся. Как только Самосуд закончил, человек снова тут и размахивает руками, хочет говорить. В зале все встали, овации, никто не уходит, Самосуд аплодирует, чтобы Шостакович вышел. Он поднялся на эстраду, долго кланялся, а беспокойный человек машет руками и что-то кричит, чего нельзя расслышать, и это смешно. Наконец овации стихли, и Самосуд подал знак, что, вот, мол, человек просит слова. Замолкли, — никто не уходит. Человек начал: «Граждане, соблюдайте спокойствие…» И не кончил, такой поднялся смех. В зале был только один беспокоившийся — это он.
<…> То, как слушают седьмую, — это само по себе явление в истории музыки небывалое. Нет такого примера, чтобы новую симфонию, притом не такую уж легкую, продолжающуюся весь вечер, с первой частью, тянущейся свыше получаса, с тремя частями — около часа, — слушали, не отрываясь, люди, которые вообще не привыкли к слушанию симфонической музыки, — слушали и приходили слушать вторично. Какая же симфония в мировой истории музыки повторялась столько раз кряду при полном зале, — и если бы ее давали снова, то снова и снова зал был бы полон". (Переписка Д. И. Заславского и М. М. Гринберга // «Наше наследие», № 105, 2013)
Был, конечно, и на генералке, и на первом и на втором исполнении. Первый концерт это была «вся» литературная и журналистская «Москва». Второй концерт — «вся» интеллигентская, профессорская «Москва». Принимали здорово. Интересно вышло в конце второго концерта. Он начался в шесть тридцать. А в девятом часу, когда подходило дело к финалу четвертой части, — вдруг возле Самосуда возник человек в полувоенном и стал ему что-то говорить. Все в зале поняли: воздушная тревога, никто не шелохнулся. Самосуд продолжал, даже не отмахнувшись от стража. Он помялся, помялся, — оркестр забирает все выше, все громче, приближается кульминация — он махнул рукой и смылся. Как только Самосуд закончил, человек снова тут и размахивает руками, хочет говорить. В зале все встали, овации, никто не уходит, Самосуд аплодирует, чтобы Шостакович вышел. Он поднялся на эстраду, долго кланялся, а беспокойный человек машет руками и что-то кричит, чего нельзя расслышать, и это смешно. Наконец овации стихли, и Самосуд подал знак, что, вот, мол, человек просит слова. Замолкли, — никто не уходит. Человек начал: «Граждане, соблюдайте спокойствие…» И не кончил, такой поднялся смех. В зале был только один беспокоившийся — это он.
<…> То, как слушают седьмую, — это само по себе явление в истории музыки небывалое. Нет такого примера, чтобы новую симфонию, притом не такую уж легкую, продолжающуюся весь вечер, с первой частью, тянущейся свыше получаса, с тремя частями — около часа, — слушали, не отрываясь, люди, которые вообще не привыкли к слушанию симфонической музыки, — слушали и приходили слушать вторично. Какая же симфония в мировой истории музыки повторялась столько раз кряду при полном зале, — и если бы ее давали снова, то снова и снова зал был бы полон". (Переписка Д. И. Заславского и М. М. Гринберга // «Наше наследие», № 105, 2013)
Газета «Правда» отозвалась на премьеру огромной статьей о значении этого сочинения и его московской премьеры: «…совершенство прекрасного музыкального произведения, которое сам Д. Шостакович называет „поэмой о нашей борьбе, поэмой о нашей грядущей победе“, усиливается еще мастерством исполнения симфонии объединенным оркестром Большого театра СССР и Всесоюзного радиокомитета под управлением С. А. Самосуда. Оркестр живет теми же чувствами и мыслями, что так волнует композитора. С этими же чувствами и мыслями живет вдохновенный исполнитель Седьмой симфонии С. А. Самосуд вместе с безмолвной, местами до слез глубоко взволнованной аудиторией. <…> Гитлеровцы поставили себе целью разрушить культурные памятники советского народа, поработить советский народ. Симфония Д. Шостаковича — одно из ярких выражений силы и мирового значения этой культуры. Ее нельзя ни уничтожить ни умалить». (Ем. Ярославский «Симфония всепобеждающего мужества» // Правда, 30 марта 1942, с. 3)
1922 г.
В архиве филармонии сохранились десятки отзывов бойцов и политработников о встречах с музыкой в новой, военной обстановке. Эти слова, сказанные людьми, отправлявшимися на фронт или вернувшимися с боевых полей, были очень важны, они доказывали необходимость работы филармонии в эти годы.
«Концерт состоялся. Впечатление бойцов прекрасное. Желательно повторить приезд товарищей. Политрук Сухачев».
«Приносим горячую красноармейскую благодарность за прекрасный, высокохудожественный концерт, как всегда, четко и хорошо организованный Моск. гос. филармонией. С колоссальным вниманием бойцы слушали знатнейших мастеров советского искусства — Э. Гилельса и Лисициана, которых восторженно встретила красноармейская аудитория. Весь концерт прошел блестяще».
«Концерт артистов Московской филармонии, состоявшийся 5 июля с. г. в N части, оставил хорошее впечатление у бойцов и командиров. Советские песни и советская музыка вдохновляют бойцов на новые подвиги в борьбе с кровавым фашизмом».
«Бойцы с большим удовлетворением прослушали концерт. Вообще концерты Моск. гос. филармонии пользуются большим успехом. Политрук Баранов».
«Концерт состоялся. Впечатление бойцов прекрасное. Желательно повторить приезд товарищей. Политрук Сухачев».
«Приносим горячую красноармейскую благодарность за прекрасный, высокохудожественный концерт, как всегда, четко и хорошо организованный Моск. гос. филармонией. С колоссальным вниманием бойцы слушали знатнейших мастеров советского искусства — Э. Гилельса и Лисициана, которых восторженно встретила красноармейская аудитория. Весь концерт прошел блестяще».
«Концерт артистов Московской филармонии, состоявшийся 5 июля с. г. в N части, оставил хорошее впечатление у бойцов и командиров. Советские песни и советская музыка вдохновляют бойцов на новые подвиги в борьбе с кровавым фашизмом».
«Бойцы с большим удовлетворением прослушали концерт. Вообще концерты Моск. гос. филармонии пользуются большим успехом. Политрук Баранов».
1927 г.
В апреле 1943 года в Москву из длительной поездки по Уралу и Средней Азии вернулся Госоркестра СССР. Его первые концерты были посвящены одному сочинению — Седьмой симфонии Шостаковича. Она прозвучала в Большом зале консерватории, во Дворце культуры столичного автозавода, во Дворце культуры имени Горбунова, в парке Центрального Дома Советской Армии (Екатерининский парк), а 22 июня, в день второй годовщины начала войны, вновь исполнялась в БЗК.
В военные годы в программах Госоркестра звучало очень много премьер. Раиса Глезер, занимавшая в годы войны в оркестре должность заведующей репертуаром, подсчитала, что в период с 18 марта по 1 февраля 1945 года было исполнено 135 новых сочинений советских композиторов. Среди них — Восьмая симфония Шостаковича, Двадцать четвертая Мясковского, Вторая Хачатуряна, Вторая Хренникова, Третья Шебалина, Вторая Попова, Пятая симфония и «Баллада о мальчике, оставшемся неизвестным» Прокофьева, «Сказание о битве за русскую землю» Шапорина.
В военные годы в программах Госоркестра звучало очень много премьер. Раиса Глезер, занимавшая в годы войны в оркестре должность заведующей репертуаром, подсчитала, что в период с 18 марта по 1 февраля 1945 года было исполнено 135 новых сочинений советских композиторов. Среди них — Восьмая симфония Шостаковича, Двадцать четвертая Мясковского, Вторая Хачатуряна, Вторая Хренникова, Третья Шебалина, Вторая Попова, Пятая симфония и «Баллада о мальчике, оставшемся неизвестным» Прокофьева, «Сказание о битве за русскую землю» Шапорина.
Филармонический сезон 1936/37 открылся 5 октября Большом зале консерватории, до отказа наполненном публикой: это был первый концерт масштабного Бетховенского цикла и первое выступление только что созданного коллектива — Государственного симфонического оркестра СССР (ныне — Госоркестр России имени Е. Ф. Светланова). Появление в музыкальной жизни столицы нового и очень крупного игрока — в составе коллектива было 130 профессиональных музыкантов — стало огромным событием.
Концерт открылся «Интернационалом», исполненным под управлением первого главного дирижера Госоркестра Александра Гаука. Обладая чрезвычайно широким и разнообразным репертуаром, Гаук был прирожденным дирижером-педагогом, и этим оказался особенно ценен для молодого коллектива. Уже в 1937 году оркестр был одним из основных участников первой Декады советской музыки, а сентябре 1938 года вынес на своих плечах огромную нагрузку, участвуя во Всесоюзном конкурсе дирижеров.
В основной программе были две симфонии Бетховена — Первая и Третья. дирижировал знаменитый австрийский дирижер Эрих Клайбер. «Первый симфонический концерт Филармонии, блестяще проведенный Клайбером, — хорошее начало — половина дела, — как гласит старая поговорка. Будет надеяться, что Гос. филармония с честью выполнит взятые на себя обязательства перед большой советской аудиторией, которая лучше чем кто бы то ни было и где бы то ни было умеет ценить подлинное искусство и подлинное мастерство», — писал Георгий Хубов в «Советской музыке»
Концерт открылся «Интернационалом», исполненным под управлением первого главного дирижера Госоркестра Александра Гаука. Обладая чрезвычайно широким и разнообразным репертуаром, Гаук был прирожденным дирижером-педагогом, и этим оказался особенно ценен для молодого коллектива. Уже в 1937 году оркестр был одним из основных участников первой Декады советской музыки, а сентябре 1938 года вынес на своих плечах огромную нагрузку, участвуя во Всесоюзном конкурсе дирижеров.
В основной программе были две симфонии Бетховена — Первая и Третья. дирижировал знаменитый австрийский дирижер Эрих Клайбер. «Первый симфонический концерт Филармонии, блестяще проведенный Клайбером, — хорошее начало — половина дела, — как гласит старая поговорка. Будет надеяться, что Гос. филармония с честью выполнит взятые на себя обязательства перед большой советской аудиторией, которая лучше чем кто бы то ни было и где бы то ни было умеет ценить подлинное искусство и подлинное мастерство», — писал Георгий Хубов в «Советской музыке»
Артисты филармонии на северном флоте
подпись — 1932. слушатели конференции
1945 г.
4 июня 1944 года союзные войска — английские и американские — вступили в войну с нацистской Германией. Долгожданное открытие второго фронта сопровождалось укреплением дипломатических отношений и растущим интересом к политике и культуре стран-союзников. Самым значительным культурных событием тех месяцев стали два филармонических вечера в Зале Чайковского, организованные Всесоюзным Обществом Культурной Связи с заграницей, где силами лучших музыкантов Советского Союза была исполнена музыка английских, американских и советских композиторов. Играл Госоркестр Союза ССР, В концертах в качестве солистов приняли участие Дмитрий Шостакович, Давид Ойстрах, Мария Максакова, Сергей Лемешев, дирижировали Сергей Прокофьев, Николай Аносов и Александр Орлов.
20 мая первое отделение было посвящено английским композиторам. Впервые в СССР исполнялись увертюра «В городе Лондоне» Эдварда Элгара, увертюра «Сталинград» Кристиана Дарнтона, сюита на тему английских народных песен Ральфа Воана-Уильямса, а также английские народные песни в обработках для голоса с оркестром, сделанных Шостаковичем и Прокофьевым. Пела солистка Большого театра Мария Максакова.
Во втором отделении Шостакович солировал в своем Первом фортепианном концерте, а Прокофьев дирижировал своими сочинениями — «Русской увертюрой» и хорами из кантаты «Александр Невский».
21 мая концерт открыла 1 часть Пятой симфонии Роя Харриса, посвященная советским народам, Канон и фуга для струнного оркестра Уоллингфорда Риггер (оба сочинения — впервые в СССР), увертюра Самюэля Барбера к комедии Шекспира «Школа злословия» и популярные американские песни Фостера, Керна и Гершвина в исполнении Сергея Лемешева. Во втором отделении прозвучали Скрипичный концерт Арама Хачатуряна и фрагменты из ораторий Юрия Шапорина «На поле Куликовом» и «Сказание о битве за русскую землю».
На концертах присутствовали представители дипломатического корпуса, советская и иностранная пресса.
20 мая первое отделение было посвящено английским композиторам. Впервые в СССР исполнялись увертюра «В городе Лондоне» Эдварда Элгара, увертюра «Сталинград» Кристиана Дарнтона, сюита на тему английских народных песен Ральфа Воана-Уильямса, а также английские народные песни в обработках для голоса с оркестром, сделанных Шостаковичем и Прокофьевым. Пела солистка Большого театра Мария Максакова.
Во втором отделении Шостакович солировал в своем Первом фортепианном концерте, а Прокофьев дирижировал своими сочинениями — «Русской увертюрой» и хорами из кантаты «Александр Невский».
21 мая концерт открыла 1 часть Пятой симфонии Роя Харриса, посвященная советским народам, Канон и фуга для струнного оркестра Уоллингфорда Риггер (оба сочинения — впервые в СССР), увертюра Самюэля Барбера к комедии Шекспира «Школа злословия» и популярные американские песни Фостера, Керна и Гершвина в исполнении Сергея Лемешева. Во втором отделении прозвучали Скрипичный концерт Арама Хачатуряна и фрагменты из ораторий Юрия Шапорина «На поле Куликовом» и «Сказание о битве за русскую землю».
На концертах присутствовали представители дипломатического корпуса, советская и иностранная пресса.
Концерты к открытию второго фронта: английская, американская и советская музыка
подпись — 1932. слушатели конференции
1945 г.
В 2 часа 10 минут 9 мая 1945 года Юрий Левитан зачитал по радио Акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии и Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая Днем Победы. Центральные площади Москвы спонтанно превратились в концертный зал под открытым небом: на Манежной выступал Государственный симфонический оркестр Союза ССР под управлением дирижеров Александра Гаука и Николая Аносова, а на площади Маяковского выступали солисты Московской филармонии — выдающиеся пианисты Нина Емельянова и Юрий Брюшков, актер Эммануил Каминка и другие.
Концерт
в День
Победы
в День
Победы
Первые советские народные университеты появились в Москве еще во время войны. В их организации принимала участие Московская филармония. Лекции Ивана Соллертинского, Игоря Белзы, Игоря Мартынова, Виктора Цуккермана, Ивана Ремезова, Гургена Назарьяна, Александра Должанского собирали огромное число слушателей. Филармония вела просветительскую работу в рабочих клубах, заводских цехах, госпиталях, военных школах и академиях.
Своеобразным итогом этой деятельности в военный период стал огромный спрос на лекционные курсы — в начале 1944 года было продано более 700 абонементов, а на каждое занятие раскупалось еще около 400 мест. Большой зал консерватории не мог вместить всех желающих посещать филармонические лекции. Тогда же по желанию слушателей возникли еженедельные семинары, на которых более углубленно изучали музыкальные формы, терминологию и другие специальные вопросы, которые затрагивались на лекциях.
Не меньший интерес зрители проявляли и к выставкам, которые тщательно готовились музыковедами филармонии и где можно было увидеть не только фотографии, но и редкие документы, эскизы декораций и костюмов и другие материалы из фондов Театрального музея имени Бахрушина и Центрального музея музыкальной культуры имени Глинки.
На филармонических лекциях в Московском университете охотно выступали выдающиеся исполнители. Рассказы музыковедов «иллюстрировали» Лев Оборин, Святослав Рихтер, Давид Ойстрах, Святослав Кнушевицкий, Нина Дорлиак, Наталья Шпиллер, Наталья Рождественская и многие другие.
Своеобразным итогом этой деятельности в военный период стал огромный спрос на лекционные курсы — в начале 1944 года было продано более 700 абонементов, а на каждое занятие раскупалось еще около 400 мест. Большой зал консерватории не мог вместить всех желающих посещать филармонические лекции. Тогда же по желанию слушателей возникли еженедельные семинары, на которых более углубленно изучали музыкальные формы, терминологию и другие специальные вопросы, которые затрагивались на лекциях.
Не меньший интерес зрители проявляли и к выставкам, которые тщательно готовились музыковедами филармонии и где можно было увидеть не только фотографии, но и редкие документы, эскизы декораций и костюмов и другие материалы из фондов Театрального музея имени Бахрушина и Центрального музея музыкальной культуры имени Глинки.
На филармонических лекциях в Московском университете охотно выступали выдающиеся исполнители. Рассказы музыковедов «иллюстрировали» Лев Оборин, Святослав Рихтер, Давид Ойстрах, Святослав Кнушевицкий, Нина Дорлиак, Наталья Шпиллер, Наталья Рождественская и многие другие.
7 июня 1945 года в Московской филармонии прошло концертное исполнение оперы Сергея Прокофьева «Война и мир». Лирико-драматические сцены по роману Толстого впервые прозвучали в Москве под фортепиано 16 октября 1944 года, а теперь были представлены столичной публике в полноценном виде.
Инициатором филармонической постановки выступил Самуил Самосуд, до 1943 года занимавший должность главного дирижера Большого театра. Прокофьев очень высоко ценил мастерство Самосуда и часто доверял ему первые исполнения своих произведений — в том числе Седьмой симфонии и оратории «На страже мира».
Главные партии в "Войне и мире" были поручены артистам Большого театра: басу Александру Пирогову, баритону Алексею Иванову, бас-баритону Александру Батурину, тенору Федору Федотову. Также в опере участвовали солистка Московской филармонии Мария Надион, артисты Музыкального театра Станиславского Николай Панчехин и Михаил Щеглов и другие певцы.
После нескольких спевок опера была представлена в Большом зале консерватории с элементами театрализации. «Например, для зрителей было бы странно, если бы сцену, когда к умирающему Андрею приходит Наташа, певцы исполняли стоя. И для Андрея нашли старинное вольтеровское кресло», — вспоминал в мемуарах баритон Алексей Иванов.
Успех оперы был огромен: 7, 8, 10 июня и 8 октября она прозвучала в Большом зале консерватории, а 7 октября — в Зале Чайковского. Прокофьев посещал все концерты, и каждый раз его вызывали на поклоны. Через три дня после премьеры композитор послал телеграмму директору филармонии Владимиру Власову. «Прошу Вас передать самую сердечную благодарность превосходно игравшему оркестру, хоровой капелле под руководством А. С. Степанова, талантливым солистам и прежде всего Самуилу Абрамовичу Самосуду, с такой любовью и с таким мастерством разучившему оперу и проведшему всю работу» (С. А. Самосуд «Статьи. Воспоминания. Письма. М.: Советский композитор, с. 185).
12 июня 1946 года «Война и мир» впервые увидела свет рампы — на сцене Малого оперного театра в Ленинграде.
Инициатором филармонической постановки выступил Самуил Самосуд, до 1943 года занимавший должность главного дирижера Большого театра. Прокофьев очень высоко ценил мастерство Самосуда и часто доверял ему первые исполнения своих произведений — в том числе Седьмой симфонии и оратории «На страже мира».
Главные партии в "Войне и мире" были поручены артистам Большого театра: басу Александру Пирогову, баритону Алексею Иванову, бас-баритону Александру Батурину, тенору Федору Федотову. Также в опере участвовали солистка Московской филармонии Мария Надион, артисты Музыкального театра Станиславского Николай Панчехин и Михаил Щеглов и другие певцы.
После нескольких спевок опера была представлена в Большом зале консерватории с элементами театрализации. «Например, для зрителей было бы странно, если бы сцену, когда к умирающему Андрею приходит Наташа, певцы исполняли стоя. И для Андрея нашли старинное вольтеровское кресло», — вспоминал в мемуарах баритон Алексей Иванов.
Успех оперы был огромен: 7, 8, 10 июня и 8 октября она прозвучала в Большом зале консерватории, а 7 октября — в Зале Чайковского. Прокофьев посещал все концерты, и каждый раз его вызывали на поклоны. Через три дня после премьеры композитор послал телеграмму директору филармонии Владимиру Власову. «Прошу Вас передать самую сердечную благодарность превосходно игравшему оркестру, хоровой капелле под руководством А. С. Степанова, талантливым солистам и прежде всего Самуилу Абрамовичу Самосуду, с такой любовью и с таким мастерством разучившему оперу и проведшему всю работу» (С. А. Самосуд «Статьи. Воспоминания. Письма. М.: Советский композитор, с. 185).
12 июня 1946 года «Война и мир» впервые увидела свет рампы — на сцене Малого оперного театра в Ленинграде.
Первое исполнение оперы прокофьева «война и мир»
Просветительская работа в годы войны
афиши сезона
Перейти к следующей эпохе