1956 — 1970
«ОТТЕПЕЛЬ»
МУЗЫКАЛЬНАЯ
В 1957 году в составе филармонии появился новый коллектив — Московский камерный оркестр под руководством Рудольфа Баршая. В 1960-м Симфонический оркестр Московской филармонии возглавил Кирилл Кондрашин, под руководством которого коллектив быстро обрел международный авторитет и славу одного из ведущих советских оркестров.
В 1958 году филармония выступает одним из организаторов Первого международного конкурса им. П. И. Чайковского, а в 1963-м организует фестиваль искусств «Русская зима».
Середина 1960-х годов — расцвет московской концертной жизни. Создан первый в стране ансамбль старинной музыки «Мадригал» под управлением композитора и клавесиниста Андрея Волконского. Художественным руководителем и главным дирижером Государственного симфонического оркестра СССР назначен Евгений Светланов. Симфонический оркестр Московской филармонии впервые гастролирует в США, а в СССР с ответным визитом приезжают Кливлендский оркестр и Джульярдский квартет.
Расширяется круг молодых солистов филармонии: в 1966 году на афишах появляются имена Николая Петрова и Владимира Крайнева, спустя четыре года — Виктора Третьякова, Виктории Постниковой, Владимира Спивакова, Олега Кагана, Гидона Кремера.
В 1958 году филармония выступает одним из организаторов Первого международного конкурса им. П. И. Чайковского, а в 1963-м организует фестиваль искусств «Русская зима».
Середина 1960-х годов — расцвет московской концертной жизни. Создан первый в стране ансамбль старинной музыки «Мадригал» под управлением композитора и клавесиниста Андрея Волконского. Художественным руководителем и главным дирижером Государственного симфонического оркестра СССР назначен Евгений Светланов. Симфонический оркестр Московской филармонии впервые гастролирует в США, а в СССР с ответным визитом приезжают Кливлендский оркестр и Джульярдский квартет.
Расширяется круг молодых солистов филармонии: в 1966 году на афишах появляются имена Николая Петрова и Владимира Крайнева, спустя четыре года — Виктора Третьякова, Виктории Постниковой, Владимира Спивакова, Олега Кагана, Гидона Кремера.
Музыкальная «оттепель»: новые имена и новые горизонты. В СССР впервые приезжают лучшие оркестры мира, а московские музыканты начинают исполнять старинную музыку.
Чарльз Мюнш, Наталья Рождественская, Николай Аносов, Давид Ойстрах, Кирилл Кондрашин с Бостонским симфоническим оркестром. Большой зал консерватории, 1956
1956—1957
Чарльз Мюнш, Наталья Рождественская, Николай Аносов, Давид Ойстрах, Кирилл Кондрашин с Бостонским симфоническим оркестром. Большой зал консерватории, 1956
Начало концертного сезона было отмечено эпохальным событием — впервые на гастроли в СССР приехал зарубежный оркестр. Символично, что «первой ласточкой» стал знаменитый Бостонский симфонический оркестр, который в течение четверти века (1923−1948) руководил Сергей Кусевицкий, музыкант, в начале ХХ века стоявший у истоков симфонических концертов в Москве.
В 1956 году Бостонский симфонический оркестр, один из сильнейших в США (наряду с Нью-Йоркским и Филадельфийским) отмечал свое 75-летие, и гастроли в СССР были частью большого европейского тура. За дирижерским пультом стояли два титана — главный дирижер БСО Шарль Мюнш и 81-летний Пьер Монтё, легендарный маэстро, исполнивший немало знаковых премьер первой половины ХХ века, в том числе «Весны священной» Стравинского.
Три концерта Бостонского симфонического оркестра прошли в Большом зале консерватории. 8 сентября под управлением Шарля Мюнша прозвучали Симфония № 3 Бетховена, Симфония № 6 Уолтера Пистона и вторая сюита из балета «Дафнис и Хлоя» Равеля. Утром 9 сентября дирижировал Пьер Монтё, прозвучали симфония «Сюрприз» Гайдна, Симфония № 2 Пола Крестона и Симфония № 7 Шуберта. А вечером за пульт вновь встал Мюнш, и московская публика услышала Симфонию № 102 Гайдна, Симфоническую оду Аарона Копланда, «Дон Жуана» Р. Штрауса и «Ученик чародея» Дюка.
Особое внимание отечественная пресса и музыканты обратили на неизвестные прежде сочинения американских композиторов. Наибольший успех имела блистательно написанная симфония Пистона, в симфонии Крестона большое впечатление произвел виртуозный финал, а жесткую, урбанистическую Симфоническую оду Копланда (сочинение, написанное по заказу БСО) не оценили.
График европейских гастролей оркестра был очень жестким, в Москве они пробыли меньше двух суток и не имели возможности провести репетиции в консерватории. Тем не менее все отметили высочайшую культуру звука, мастерство и сыгранность коллектива. После третьего концерта состоялась короткая встреча музыкантов с советскими коллегами, после чего оркестр сразу отправился в путь — 10 сентября он уже выступал в Праге.
Начало концертного сезона было отмечено эпохальным событием — впервые на гастроли в СССР приехал зарубежный оркестр. Символично, что «первой ласточкой» стал знаменитый Бостонский симфонический оркестр, который в течение четверти века (1923−1948) руководил Сергей Кусевицкий, музыкант, в начале ХХ века стоявший у истоков симфонических концертов в Москве.
В 1956 году Бостонский симфонический оркестр, один из сильнейших в США (наряду с Нью-Йоркским и Филадельфийским) отмечал свое 75-летие, и гастроли в СССР были частью большого европейского тура. За дирижерским пультом стояли два титана — главный дирижер БСО Шарль Мюнш и 81-летний Пьер Монтё, легендарный маэстро, исполнивший немало знаковых премьер первой половины ХХ века, в том числе «Весны священной» Стравинского.
Три концерта Бостонского симфонического оркестра прошли в Большом зале консерватории. 8 сентября под управлением Шарля Мюнша прозвучали Симфония № 3 Бетховена, Симфония № 6 Уолтера Пистона и вторая сюита из балета «Дафнис и Хлоя» Равеля. Утром 9 сентября дирижировал Пьер Монтё, прозвучали симфония «Сюрприз» Гайдна, Симфония № 2 Пола Крестона и Симфония № 7 Шуберта. А вечером за пульт вновь встал Мюнш, и московская публика услышала Симфонию № 102 Гайдна, Симфоническую оду Аарона Копланда, «Дон Жуана» Р. Штрауса и «Ученик чародея» Дюка.
Особое внимание отечественная пресса и музыканты обратили на неизвестные прежде сочинения американских композиторов. Наибольший успех имела блистательно написанная симфония Пистона, в симфонии Крестона большое впечатление произвел виртуозный финал, а жесткую, урбанистическую Симфоническую оду Копланда (сочинение, написанное по заказу БСО) не оценили.
График европейских гастролей оркестра был очень жестким, в Москве они пробыли меньше двух суток и не имели возможности провести репетиции в консерватории. Тем не менее все отметили высочайшую культуру звука, мастерство и сыгранность коллектива. После третьего концерта состоялась короткая встреча музыкантов с советскими коллегами, после чего оркестр сразу отправился в путь — 10 сентября он уже выступал в Праге.
Афиша концерта Глена Гульда в Зале Чайковского. 11 мая 1957
7 мая 1957 года в Большом зале Консерватории выступил Глен Гульд. Имя 24-летнего канадца было неизвестно в СССР, однако тот вечер стал главной сенсацией концертного сезона, и сам пианист не раз вспоминал о том, какую роль в его судьбе сыграл грандиозный успех советских гастролей.
События вечера 7 мая описаны во множестве воспоминаний. Незнакомое имя и необычная программа («Искусство фуги» и Партита ми минор Баха, Соната ор. 109 Бетховена, Соната для фортепиано Берга) на афишах не привлекли внимания публики, и в первом отделении зал был заполнен едва ли на треть. Однако с первых нот стало понятно, что играет выдающийся музыкант, и в антракте многие слушатели побежали к таксофонам — сообщить друзьям, что нужно срочно бросать все дела и мчаться в Большой зал.
Концерт окончился при полном зале, среди слушателей были Генрих Нейгауз, Мария Юдина, Мария Гринберг, Владимир Ашкенази, Андрей Кончаловский. Стоячая овация не прекращалась даже после того, как в зале выключили свет. Билеты на два последующих выступления, состоявшиеся в Зале имени Чайковского 8 и 11 мая, были раскуплены в считанные часы. Кроме того, произошел почти беспрецедентный случай: на сцене выставили дополнительные стулья для зрителей. Несколькими днями позже та же ситуация повторилась в Ленинграде.
«Только огромнейший талант, большой мастер, высокий дух и глубокая душа могут так постигать и передавать „старину“ и „сегодняшний день“, как это делает Глен Гульд», — писал Генрих Нейгауз после первого выступления.
Московские концерты положили начало всемирной славе Гульда. К сожалению, этот визит пианиста в Россию стал единственным, хотя до конца жизни он поддерживал дружеские отношения со Святославом Рихтером, Мстиславом Ростроповичем и другими советскими музыкантами и хранил вспоминая об особенной русской публике, которая принимала его так, как никогда и нигде больше.
7 мая 1957 года в Большом зале Консерватории выступил Глен Гульд. Имя 24-летнего канадца было неизвестно в СССР, однако тот вечер стал главной сенсацией концертного сезона, и сам пианист не раз вспоминал о том, какую роль в его судьбе сыграл грандиозный успех советских гастролей.
События вечера 7 мая описаны во множестве воспоминаний. Незнакомое имя и необычная программа («Искусство фуги» и Партита ми минор Баха, Соната ор. 109 Бетховена, Соната для фортепиано Берга) на афишах не привлекли внимания публики, и в первом отделении зал был заполнен едва ли на треть. Однако с первых нот стало понятно, что играет выдающийся музыкант, и в антракте многие слушатели побежали к таксофонам — сообщить друзьям, что нужно срочно бросать все дела и мчаться в Большой зал.
Концерт окончился при полном зале, среди слушателей были Генрих Нейгауз, Мария Юдина, Мария Гринберг, Владимир Ашкенази, Андрей Кончаловский. Стоячая овация не прекращалась даже после того, как в зале выключили свет. Билеты на два последующих выступления, состоявшиеся в Зале имени Чайковского 8 и 11 мая, были раскуплены в считанные часы. Кроме того, произошел почти беспрецедентный случай: на сцене выставили дополнительные стулья для зрителей. Несколькими днями позже та же ситуация повторилась в Ленинграде.
«Только огромнейший талант, большой мастер, высокий дух и глубокая душа могут так постигать и передавать „старину“ и „сегодняшний день“, как это делает Глен Гульд», — писал Генрих Нейгауз после первого выступления.
Московские концерты положили начало всемирной славе Гульда. К сожалению, этот визит пианиста в Россию стал единственным, хотя до конца жизни он поддерживал дружеские отношения со Святославом Рихтером, Мстиславом Ростроповичем и другими советскими музыкантами и хранил вспоминая об особенной русской публике, которая принимала его так, как никогда и нигде больше.
1957—1958
Рудольф Баршай за пультом Московского камерного оркестра
В 1957 году в состав Московской филармонии вошел недавно образованный Московский камерный оркестр под руководством Рудольфа Баршая. Впервые коллектив предстал перед публикой 2 апреля 1956 года в Малом зале консерватории: звучала старинная музыка (Бах, Вивальди, Манфредини, Куперен), слушатели с интересом разглядывали клавесин, виолу да гамба и дирижера, который руководил оркестром, играя на альте.
Московский камерный оркестр стал первым коллективом подобного рода в СССР. Баршай и его коллеги уловили растущий интерес меломанов к музыке баховского и добаховского времени. Оркестр стремился не только дать новое прочтение известных произведений, но и познакомить широкую аудиторию с редко исполняемыми опусами: наряду с музыкой Баха и Моцарта на советской сцене зазвучали «Времена года» Вивальди и другие сочинение великого итальянца, Stabat mater Перголези, сочинения Корелли, Рамо, Генделя, симфонии Гайдна.
Хотя оркестр создавался, в первую очередь, для исполнения старинной музыки, постепенно в репертуаре стали появляться сочинения современных авторов — Хиндемита, Стравинского, Пуленка, Бриттена, Бартока. Для оркестра Баршая написаны Симфониетта № 2 и Седьмая симфония Моисея Вайнберга, Камерная симфония Бориса Чайковского, «Музыка для камерного оркестра» Свиридова, Третья симфония Кара Караева и другие сочинения. МКО Шостакович доверил премьеру своей Четырнадцатой симфонии.
Коллектив сразу привлек к себе внимание выдающихся солистов: Давид Ойстрах и Леонид Коган исполняли с оркестром Баршая концерты Баха и Моцарта, Эмиль Гилельс и Святослав Рихтер — концерты Баха и Моцарта, Зара Долуханова — арии и кантаты Баха, арии Генделя.
В 1957 году в состав Московской филармонии вошел недавно образованный Московский камерный оркестр под руководством Рудольфа Баршая. Впервые коллектив предстал перед публикой 2 апреля 1956 года в Малом зале консерватории: звучала старинная музыка (Бах, Вивальди, Манфредини, Куперен), слушатели с интересом разглядывали клавесин, виолу да гамба и дирижера, который руководил оркестром, играя на альте.
Московский камерный оркестр стал первым коллективом подобного рода в СССР. Баршай и его коллеги уловили растущий интерес меломанов к музыке баховского и добаховского времени. Оркестр стремился не только дать новое прочтение известных произведений, но и познакомить широкую аудиторию с редко исполняемыми опусами: наряду с музыкой Баха и Моцарта на советской сцене зазвучали «Времена года» Вивальди и другие сочинение великого итальянца, Stabat mater Перголези, сочинения Корелли, Рамо, Генделя, симфонии Гайдна.
Хотя оркестр создавался, в первую очередь, для исполнения старинной музыки, постепенно в репертуаре стали появляться сочинения современных авторов — Хиндемита, Стравинского, Пуленка, Бриттена, Бартока. Для оркестра Баршая написаны Симфониетта № 2 и Седьмая симфония Моисея Вайнберга, Камерная симфония Бориса Чайковского, «Музыка для камерного оркестра» Свиридова, Третья симфония Кара Караева и другие сочинения. МКО Шостакович доверил премьеру своей Четырнадцатой симфонии.
Коллектив сразу привлек к себе внимание выдающихся солистов: Давид Ойстрах и Леонид Коган исполняли с оркестром Баршая концерты Баха и Моцарта, Эмиль Гилельс и Святослав Рихтер — концерты Баха и Моцарта, Зара Долуханова — арии и кантаты Баха, арии Генделя.
После исполнения Одиннадцатой симфонии Шостаковича в Большом зале консерватории. Дирижер Леопольд Стоковский и композитор принимают поздравления. 7 июня 1958
1961—1962
После исполнения Одиннадцатой симфонии Шостаковича в Большом зале консерватории. Дирижер Леопольд Стоковский и композитор принимают поздравления. 7 июня 1958
Лето 1958 года состоялся долгожданный приезд в СССР 76-летнего Леопольда Стоковского. Он стал первым американским дирижером, выступившим с советским оркестром. В то время он возглавлял Хьюстонский симфонический оркестр и продолжал сотрудничество с крупнейшими оркестрами и институциями США. В СССР Стоковский был известен как ценитель, знаток и популяризатор советской музыки, под его управлением в Америке впервые прозвучали многие произведения Прокофьева, Шостаковича, Мясковского, Хачатуряна, Глиэра, Кабалевского, Хренникова.
Дирижер не раз говорил, что всегда испытывал глубочайший интерес к русской музыке и русской культуре. В интервью «Советской культуре» он так сформулировал цель своего приезда: «Я приехал в Россию один, для того чтобы дирижировать русскими оркестрами, исполнять русскую и американскую музыку. Для изучения русской музыки и русской культуры я приезжал в вашу страну еще до войны. Я привез тогда с собой в Америку симфонии Шостаковича, которые там были не известны. Я был единственным, кто исполнял в США музыку Шостаковича до тех пор, когда во время войны все стали исполнять его Седьмую симфонию. Теперь я руковожу чудесным оркестром в Хьюстоне, штат Техас, и несколько недель назад мне прислали самолетом из Советского Союза партитуру Одиннадцатой симфонии Шостаковича. Мы ее исполняли в США и сделали грамзаписи. <…> Мне бы также хотелось познакомить советскую аудиторию с американской музыкой, в частности, с творчеством молодых композиторов Крестона, Барбера, Хованесса. Я — энтузиаст обмена между русской и американской культурами. Уверен, что, если бы русские и американцы могли чаще встречаться, они бы стали друзьями, ибо между ними много общего».
В Большом зале консерватории Стоковский выступил с Большим симфоническим оркестром Всесоюзного радио. В первом отделении прозвучала Пассакалья до минор Баха в авторской оркестровке маэстро и «Адажио» Барбера, во второй отделении — Одиннадцатая симфония Шостаковича. Запись этого концерта (без сочинения Барбера) была издана.
Затем Стоковский дал два концерта в Зале Чайковского. С оркестром Московской филармонии он исполнил Шестую симфонию Чайковского, Пятую симфонию Прокофьева, симфонические фрагменты из «Тристана и Изольды» Вагнера и музыку балета Мануэля де Фальи «Любовь-волшебница», где в качестве солистки выступила молодая солистка Большого театра Ирина Архипова.
Гастроли Стоковского ожидаемо вызвали колоссальный интерес. Особенно отмечали необычное расположение оркестра на сцене. Левую половину эстрады занимали струнные, правую — несколько пультов скрипок, деревянные духовые и арфа, в центре и позади — медные и ударные. Виолончели, значительно приподнятые над всем оркестром, сидели не один пульт за другим, а все в один ряд, за ними так же располагались контрабасы. «Трудно сразу оценить достоинства этой рассадки. Но, видимо, она задумана не по акустическим соображениям, иначе Стоковский менял бы ее в соответствии с акустикой того или иного зала». (И. Сергеев. Леопольд Стоковский в Москве. «Советская музыка», 1958 № 8)
Настоящей сенсацией стало выступление Стоковского в зале Дворца спорта перед двенадцатитысячной аудиторией. «Такой эксперимент проведен у нас впервые. И надо сказать, что он вполне удался: музыка в громадном зале, благодаря умело налаженной системе радиоусилителей, звучала вполне хорошо. Отрадно, что выступление зарубежного мастера привлекло такую громадную массу людей, интересующихся серьезно музыкой». (И. Сергеев. Леопольд Стоковский в Москве. «Советская музыка», 1958 № 8)
Лето 1958 года состоялся долгожданный приезд в СССР 76-летнего Леопольда Стоковского. Он стал первым американским дирижером, выступившим с советским оркестром. В то время он возглавлял Хьюстонский симфонический оркестр и продолжал сотрудничество с крупнейшими оркестрами и институциями США. В СССР Стоковский был известен как ценитель, знаток и популяризатор советской музыки, под его управлением в Америке впервые прозвучали многие произведения Прокофьева, Шостаковича, Мясковского, Хачатуряна, Глиэра, Кабалевского, Хренникова.
Дирижер не раз говорил, что всегда испытывал глубочайший интерес к русской музыке и русской культуре. В интервью «Советской культуре» он так сформулировал цель своего приезда: «Я приехал в Россию один, для того чтобы дирижировать русскими оркестрами, исполнять русскую и американскую музыку. Для изучения русской музыки и русской культуры я приезжал в вашу страну еще до войны. Я привез тогда с собой в Америку симфонии Шостаковича, которые там были не известны. Я был единственным, кто исполнял в США музыку Шостаковича до тех пор, когда во время войны все стали исполнять его Седьмую симфонию. Теперь я руковожу чудесным оркестром в Хьюстоне, штат Техас, и несколько недель назад мне прислали самолетом из Советского Союза партитуру Одиннадцатой симфонии Шостаковича. Мы ее исполняли в США и сделали грамзаписи. <…> Мне бы также хотелось познакомить советскую аудиторию с американской музыкой, в частности, с творчеством молодых композиторов Крестона, Барбера, Хованесса. Я — энтузиаст обмена между русской и американской культурами. Уверен, что, если бы русские и американцы могли чаще встречаться, они бы стали друзьями, ибо между ними много общего».
В Большом зале консерватории Стоковский выступил с Большим симфоническим оркестром Всесоюзного радио. В первом отделении прозвучала Пассакалья до минор Баха в авторской оркестровке маэстро и «Адажио» Барбера, во второй отделении — Одиннадцатая симфония Шостаковича. Запись этого концерта (без сочинения Барбера) была издана.
Затем Стоковский дал два концерта в Зале Чайковского. С оркестром Московской филармонии он исполнил Шестую симфонию Чайковского, Пятую симфонию Прокофьева, симфонические фрагменты из «Тристана и Изольды» Вагнера и музыку балета Мануэля де Фальи «Любовь-волшебница», где в качестве солистки выступила молодая солистка Большого театра Ирина Архипова.
Гастроли Стоковского ожидаемо вызвали колоссальный интерес. Особенно отмечали необычное расположение оркестра на сцене. Левую половину эстрады занимали струнные, правую — несколько пультов скрипок, деревянные духовые и арфа, в центре и позади — медные и ударные. Виолончели, значительно приподнятые над всем оркестром, сидели не один пульт за другим, а все в один ряд, за ними так же располагались контрабасы. «Трудно сразу оценить достоинства этой рассадки. Но, видимо, она задумана не по акустическим соображениям, иначе Стоковский менял бы ее в соответствии с акустикой того или иного зала». (И. Сергеев. Леопольд Стоковский в Москве. «Советская музыка», 1958 № 8)
Настоящей сенсацией стало выступление Стоковского в зале Дворца спорта перед двенадцатитысячной аудиторией. «Такой эксперимент проведен у нас впервые. И надо сказать, что он вполне удался: музыка в громадном зале, благодаря умело налаженной системе радиоусилителей, звучала вполне хорошо. Отрадно, что выступление зарубежного мастера привлекло такую громадную массу людей, интересующихся серьезно музыкой». (И. Сергеев. Леопольд Стоковский в Москве. «Советская музыка», 1958 № 8)
Кирилл Кондрашин вместе с артистами Оркестра Московской филармонии после премьеры Четвертой симфонии Шостаковича в Большом зале консерватории. 30 декабря 1961
30 декабря 1961 года в Большом зале консерватории Оркестр Московской филармонии под управлением Кирилла Кондрашина впервые исполнил Четвертую симфонию Шостаковича.
Вспоминает Кирилл Кондрашин: «В 1960-м году я поступил в Московскую филармонию, и в том же году или на год позже, Моисей Абрамович Гринберг, будучи тогда худруком Московской филармонии, сказал мне: «Кирилл Петрович, не хотели бы Вы вернуться к Четвертой симфонии Шостаковича, которая никогда не исполнялась?» Она готовилась в 1936 году, и делались даже корректурные групповые репетиции. Но в это время раздалась критика в адрес оперы, а потом балета; <…> И после этого Дмитрий Дмитриевич, видимо, по совету Ивана Ивановича Соллертинского, чтобы не подвергать себя еще одному удару, это исполнение снял.
<…>
Я сказал Моисею Абрамовичу, что с удовольствием приступил бы к этому делу.
— Знает ли об этом Дмитрий Дмитриевич?
— Нет, еще не знает. Я хотел узнать, кто за это возьмется, и предложил Вам.
После этого он сообщил о моем согласии Шостаковичу. Тот был очень тронут, что филармония эту инициативу проявила, и захотел повидать меня. Я к нему пришел. Это было в 1961 году, вскоре после того, как я исполнил Третью симфонию Малера, которая давно не звучала в Москве. Шостакович был большой любитель Малера, ему очень понравилось исполнение, видимо, поэтому Моисей Абрамович мне и предложил.
<…>
Четвертая симфония прошла с блеском. Тут слышны были отголоски борьбы с культом личности, и сама симфония несла ореол мученицы. Действительно, музыка потрясающая. Она обошла весь мир".
30 декабря 1961 года в Большом зале консерватории Оркестр Московской филармонии под управлением Кирилла Кондрашина впервые исполнил Четвертую симфонию Шостаковича.
Вспоминает Кирилл Кондрашин: «В 1960-м году я поступил в Московскую филармонию, и в том же году или на год позже, Моисей Абрамович Гринберг, будучи тогда худруком Московской филармонии, сказал мне: «Кирилл Петрович, не хотели бы Вы вернуться к Четвертой симфонии Шостаковича, которая никогда не исполнялась?» Она готовилась в 1936 году, и делались даже корректурные групповые репетиции. Но в это время раздалась критика в адрес оперы, а потом балета; <…> И после этого Дмитрий Дмитриевич, видимо, по совету Ивана Ивановича Соллертинского, чтобы не подвергать себя еще одному удару, это исполнение снял.
<…>
Я сказал Моисею Абрамовичу, что с удовольствием приступил бы к этому делу.
— Знает ли об этом Дмитрий Дмитриевич?
— Нет, еще не знает. Я хотел узнать, кто за это возьмется, и предложил Вам.
После этого он сообщил о моем согласии Шостаковичу. Тот был очень тронут, что филармония эту инициативу проявила, и захотел повидать меня. Я к нему пришел. Это было в 1961 году, вскоре после того, как я исполнил Третью симфонию Малера, которая давно не звучала в Москве. Шостакович был большой любитель Малера, ему очень понравилось исполнение, видимо, поэтому Моисей Абрамович мне и предложил.
<…>
Четвертая симфония прошла с блеском. Тут слышны были отголоски борьбы с культом личности, и сама симфония несла ореол мученицы. Действительно, музыка потрясающая. Она обошла весь мир".
Игорь Стравинский в Большом зале консерватории, 1962
В сентябре 1962 года, после почти 50-летнего перерыва, родину посетил Игорь Стравинский — сенсационное, долгожданное, казавшееся почти невозможным событие советской музыкальной истории. Договоренность о поездке сложилась годом ранее в результате встречи Стравинского с делегацией советских музыкантов во главе с Тихоном Хренниковым на Первом Международном фестивале современной музыки в Калифорнийском университете. В октябре 1961 года композитор получил официальное приглашение от Министерства культуры СССР и прибыл на родину в год своего 80-летия.
В Москве при участии Стравинского состоялось четыре концерта в Большом зале консерватории. 26 и 28 сентября играл Госоркестр Союза ССР, «Весной священной» дирижировал Роберт Крафт, а под управлением автора прозвучали «Ода» и балет «Орфей».
В концертах 2 и 3 октября принимал участие Симфонический оркестр Московской филармонии. Крафт руководил исполнением Симфонии с трех частях, Каприччио для фортепиано с оркестром (солистка — Татьяна Николаева), Стравинский дирижировал пьесой «Фейерверк» и сюитой из балета «Петрушка».
«Вечером первый концерт. Конечно, для многих это была только сенсация, но для большинства — музыкантов, или как-то причастных к музыке, или любящих музыку — приезд Стравинского был большим событием. На концерте были Е. А. Фурцева,
Д. Д. Шостакович, Л. И. Прокофьева, Ираклий Андроников и многие видные музыканты, представители искусства, деятели культуры, дипломаты — словом, «концерт-гала». В первом отделении «Одой» дирижировал Стравинский, «Весной священной"—Крафт. Публика принимала очень хорошо. Во втором отделении Стравинский дирижировал «Орфеем» и на бис исполнил «Эй, ухнем». Успех был огромный, многократные вызовы, все вставали, устраивая ему овацию. Игорь Федорович выходил на сцену, опираясь на палку. После исполнения низко кланялся на аплодисменты, улыбался и, уходя со сцены, пожимал руки музыкантам. После этого первого концерта он обратился к публике со словами:
— Вы не можете себе поверить, как я сегодня счастлив!
Это не были светские слова. Он действительно в этот вечер был по-настоящему счастлив. Долго еще не смолкали аплодисменты, пока он в последний раз не вышел на вызовы в пальто. Так это бывало и после других концертов".
(Ксения Стравинская. Приезд И. Ф. Стравинского в СССР)
В сентябре 1962 года, после почти 50-летнего перерыва, родину посетил Игорь Стравинский — сенсационное, долгожданное, казавшееся почти невозможным событие советской музыкальной истории. Договоренность о поездке сложилась годом ранее в результате встречи Стравинского с делегацией советских музыкантов во главе с Тихоном Хренниковым на Первом Международном фестивале современной музыки в Калифорнийском университете. В октябре 1961 года композитор получил официальное приглашение от Министерства культуры СССР и прибыл на родину в год своего 80-летия.
В Москве при участии Стравинского состоялось четыре концерта в Большом зале консерватории. 26 и 28 сентября играл Госоркестр Союза ССР, «Весной священной» дирижировал Роберт Крафт, а под управлением автора прозвучали «Ода» и балет «Орфей».
В концертах 2 и 3 октября принимал участие Симфонический оркестр Московской филармонии. Крафт руководил исполнением Симфонии с трех частях, Каприччио для фортепиано с оркестром (солистка — Татьяна Николаева), Стравинский дирижировал пьесой «Фейерверк» и сюитой из балета «Петрушка».
«Вечером первый концерт. Конечно, для многих это была только сенсация, но для большинства — музыкантов, или как-то причастных к музыке, или любящих музыку — приезд Стравинского был большим событием. На концерте были Е. А. Фурцева,
Д. Д. Шостакович, Л. И. Прокофьева, Ираклий Андроников и многие видные музыканты, представители искусства, деятели культуры, дипломаты — словом, «концерт-гала». В первом отделении «Одой» дирижировал Стравинский, «Весной священной"—Крафт. Публика принимала очень хорошо. Во втором отделении Стравинский дирижировал «Орфеем» и на бис исполнил «Эй, ухнем». Успех был огромный, многократные вызовы, все вставали, устраивая ему овацию. Игорь Федорович выходил на сцену, опираясь на палку. После исполнения низко кланялся на аплодисменты, улыбался и, уходя со сцены, пожимал руки музыкантам. После этого первого концерта он обратился к публике со словами:
— Вы не можете себе поверить, как я сегодня счастлив!
Это не были светские слова. Он действительно в этот вечер был по-настоящему счастлив. Долго еще не смолкали аплодисменты, пока он в последний раз не вышел на вызовы в пальто. Так это бывало и после других концертов".
(Ксения Стравинская. Приезд И. Ф. Стравинского в СССР)
Гастроли
Игоря
Стравинского
Игоря
Стравинского
1962—1963
Дмитрий Шостакович на премьере Тринадцатой симфонии. 18 декабря, Большой зал консерватории
18 декабря в Большом зале Консерватории впервые прозвучала Тринадцатая симфония Шостаковича «Бабий яр» для симфонического оркестра, солирующего баса и хора басов. Написанная на стихи Евгения Евтушенко, резко встреченные критикой, симфония с момента завершения была объектом пристального внимания как музыкантов, так и чиновников от культуры. Премьера до последней минуты оставалась под угрозой срыва, но, состоявшись, стала не только большим музыкальным, но и гражданским событием.
Первоначально Шостакович полагал, что новую симфонию представит в Ленинграде Евгений Мравинский. Когда тот ответил молчаливым отказом, композитор передал партитуру главному дирижеру оркестра Московской филармонии Кириллу Кондрашину, годом ранее осуществившему сенсационную премьеру Четвертой симфонии.
Накануне премьеры Тринадцатой состоялась знаменитая встреча Хрущева с московской интеллигенцией после посещения выставки в Манеже. На следующий день солист Виктор Нечипайло явился генеральную репетицию с опозданием на два часа, а самого Шостаковича вызвали в ЦК. И хотя прямого указания об отмене концерта не было, все участники до последнего сомневались в том, что он состоится.
Тринадцатая симфония впервые прозвучала 18 и 20 декабря 1962 года в Большом зале Консерватории в исполнении оркестра Московской филармонии под управлением Кондрашина, хора басов капеллы Юрлова, мужского самодеятельного хора института им. Гнесиных, сольную партию исполнил бас Виталий Громадский, заменивший отказавшегося от участия в концерте Нечипайло.
Друг композитора Исаак Гликман вспоминал: «...что творилось в зале, передать словами очень трудно. Музыка напоминала, при наличии блестящего юмора, возвышенную литургию. После финала вся публика встала, и началась неистовая овация, длившаяся бесконечно». Отечественная пресса, по словам того же автора, «не откликнулась ни одним словом на концерт».
18 декабря в Большом зале Консерватории впервые прозвучала Тринадцатая симфония Шостаковича «Бабий яр» для симфонического оркестра, солирующего баса и хора басов. Написанная на стихи Евгения Евтушенко, резко встреченные критикой, симфония с момента завершения была объектом пристального внимания как музыкантов, так и чиновников от культуры. Премьера до последней минуты оставалась под угрозой срыва, но, состоявшись, стала не только большим музыкальным, но и гражданским событием.
Первоначально Шостакович полагал, что новую симфонию представит в Ленинграде Евгений Мравинский. Когда тот ответил молчаливым отказом, композитор передал партитуру главному дирижеру оркестра Московской филармонии Кириллу Кондрашину, годом ранее осуществившему сенсационную премьеру Четвертой симфонии.
Накануне премьеры Тринадцатой состоялась знаменитая встреча Хрущева с московской интеллигенцией после посещения выставки в Манеже. На следующий день солист Виктор Нечипайло явился генеральную репетицию с опозданием на два часа, а самого Шостаковича вызвали в ЦК. И хотя прямого указания об отмене концерта не было, все участники до последнего сомневались в том, что он состоится.
Тринадцатая симфония впервые прозвучала 18 и 20 декабря 1962 года в Большом зале Консерватории в исполнении оркестра Московской филармонии под управлением Кондрашина, хора басов капеллы Юрлова, мужского самодеятельного хора института им. Гнесиных, сольную партию исполнил бас Виталий Громадский, заменивший отказавшегося от участия в концерте Нечипайло.
Друг композитора Исаак Гликман вспоминал: «...что творилось в зале, передать словами очень трудно. Музыка напоминала, при наличии блестящего юмора, возвышенную литургию. После финала вся публика встала, и началась неистовая овация, длившаяся бесконечно». Отечественная пресса, по словам того же автора, «не откликнулась ни одним словом на концерт».
1963—1964
Мстислав Ростропович впервые в СССР исполняет Симфонию для виолончели Бенджамина Бриттена под управлением автора. Большой зал консерватории. 12 марта 1964
Филармонический сезон 1963/64 стал одной из кульминационных точек в творческой биографии выдающегося виолончелиста Мстислава Ростроповича. Он представил грандиозный авторский цикл под названием «Концерты для виолончели с оркестром» — десять программ, где прозвучали сочинения для виолончели с оркестром более тридцати композиторов, от Вивальди и Карла Филиппа Эммануила Баха до Бенджамина Бриттена и Анри Соге. В рамках цикла состоялось шестнадцать премьер (и это не считая тех, что Ростропович исполнил ранее), причем произведения Бриттена и Соге звучали под управлением авторов.
Филармонический сезон 1963/64 стал одной из кульминационных точек в творческой биографии выдающегося виолончелиста Мстислава Ростроповича. Он представил грандиозный авторский цикл под названием «Концерты для виолончели с оркестром» — десять программ, где прозвучали сочинения для виолончели с оркестром более тридцати композиторов, от Вивальди и Карла Филиппа Эммануила Баха до Бенджамина Бриттена и Анри Соге. В рамках цикла состоялось шестнадцать премьер (и это не считая тех, что Ростропович исполнил ранее), причем произведения Бриттена и Соге звучали под управлением авторов.
1964—1964
Программка концертного исполнения монооперы Пуленка «Человеческий голос» в Большом зале консерватории. 13 апреля 1965
20 марта 1965 года впервые в СССР прозвучала моноопера Франсиса Пуленка «Человеческий голос». В концертном исполнении на сцене Большого зала консерватории ее представили сопрано Надежда Юренева и Большой симфонический оркестр Гостелерадио под управлением Геннадия Рождественского.
Сюжет оперы прост: молодая женщина в последний раз говорит со своим возлюбленным по телефону, не зная, что на следующий день он женится на другой. Однако Жан Кокто придал ему редкую драматическую глубину и тонкую психологичность, а музыка Пуленка с предельной выразительностью передает текст и «досказывает» его.
После огромного успеха первого исполнения Геннадий Рождественский, занимавший в то время главного дирижера Большого театра, начал готовить первую театральную постановку этого миниатюрного шедевра Пуленка. Главную и единственную партию репетировала Галина Вишневская. Сценическая премьера прошла 28 июля 1965 года, но уже 13 апреля Москва с восхищением встретила Галину Вишневскую в этой роли на концертной сцене.
20 марта 1965 года впервые в СССР прозвучала моноопера Франсиса Пуленка «Человеческий голос». В концертном исполнении на сцене Большого зала консерватории ее представили сопрано Надежда Юренева и Большой симфонический оркестр Гостелерадио под управлением Геннадия Рождественского.
Сюжет оперы прост: молодая женщина в последний раз говорит со своим возлюбленным по телефону, не зная, что на следующий день он женится на другой. Однако Жан Кокто придал ему редкую драматическую глубину и тонкую психологичность, а музыка Пуленка с предельной выразительностью передает текст и «досказывает» его.
После огромного успеха первого исполнения Геннадий Рождественский, занимавший в то время главного дирижера Большого театра, начал готовить первую театральную постановку этого миниатюрного шедевра Пуленка. Главную и единственную партию репетировала Галина Вишневская. Сценическая премьера прошла 28 июля 1965 года, но уже 13 апреля Москва с восхищением встретила Галину Вишневскую в этой роли на концертной сцене.
В 1965 году пост главного дирижера оркестра занял Евгений Светланов. Два десятилетия его содружества с оркестром ознаменовались большими творческими свершениями: колоссальный рост репертуара за счет новых сочинений и возрождения редко звучащих произведений, расширение гастрольной географии в СССР и за рубежом.
«…передо мной была ясная и точная задача: дирижировать, чтобы пропагандировать редко исполняемые, незаслуженно забытые произведения, особенно русской музыки, а также играть сочинения моих коллег, товарищей, собратьев „по перу“ — советских композиторов. Кроме этого, очень хотелось искать, „раскапывать“ что-то новое, современное, незнакомое… И еще — новыми глазами прочитать основные шедевры русской классики. Очистить их по возможности от различных многолетних исполнительских „отсебятин“, наслоений, штампов».
Светланов создал с Госоркестром фундаментальные циклы, составленные из многих разнообразных программ, включающих лучшие произведения золотого фонда русской классики — так, в концертном зале рождалась «Антология русской музыки в грамзаписи», которую коллектив под управлением главного дирижера создавал более 20 лет.
К грандиозному циклу «Антологии» примыкает монументальный концертный цикл «Сокровища западноевропейской музыки»: в десятках программ звучали сочинения разных эпох и стилей — Бах и Гендель, Вагнер и Берлиоз, Россини и Сен-Санс, Рихард Штраус и Брукнер, Малер и Хиндемит, Дебюсси и Равель, Григ и Равель, Дворжак и Сметана.
«…передо мной была ясная и точная задача: дирижировать, чтобы пропагандировать редко исполняемые, незаслуженно забытые произведения, особенно русской музыки, а также играть сочинения моих коллег, товарищей, собратьев „по перу“ — советских композиторов. Кроме этого, очень хотелось искать, „раскапывать“ что-то новое, современное, незнакомое… И еще — новыми глазами прочитать основные шедевры русской классики. Очистить их по возможности от различных многолетних исполнительских „отсебятин“, наслоений, штампов».
Светланов создал с Госоркестром фундаментальные циклы, составленные из многих разнообразных программ, включающих лучшие произведения золотого фонда русской классики — так, в концертном зале рождалась «Антология русской музыки в грамзаписи», которую коллектив под управлением главного дирижера создавал более 20 лет.
К грандиозному циклу «Антологии» примыкает монументальный концертный цикл «Сокровища западноевропейской музыки»: в десятках программ звучали сочинения разных эпох и стилей — Бах и Гендель, Вагнер и Берлиоз, Россини и Сен-Санс, Рихард Штраус и Брукнер, Малер и Хиндемит, Дебюсси и Равель, Григ и Равель, Дворжак и Сметана.
Евгений Светланов — главный дирижер госоркестра СССР
1965—1966
афиши и программки сезона